92 
— Надеюсь, нет, сынок, надеюсь, нет. — Он улыбнулся в свою ухоженную бородку. — Я уже стар, а старая собака не интересуется новыми трюками. Ты, однако, молод, вы оба — ты и Шелби. Вы еще не осознаете, что смертны, что жизнь коротка и ее нужно прожить по возможности без сожалений. Жизнь нужно хватать жадно, обеими руками. Другими словами, поговори с девочкой. Сейчас, сегодня.
Проводив дядю Альфреда, Куинн долго смотрел на дверь и размышлял. Он знал, что сегодня дядя Альфред присмотрит за Шелби. Дядя Альфред, Тони и завсегдатаи, даже Мэт с Джефом — все они за ней присмотрят. По многим причинам Шелби нельзя выпускать из виду. Она в полной безопасности до девяти часов.
Куинн снова вернулся к работе, забыв пообедать и съев вместо ужина два куска ветчины с почти зачерствевшим хлебом. Но к восьми часам вечера все отчеты были сделаны, и те, что он по электронной почте отослал в свою контору в Филадельфию, и те, которые распечатал и по факсу отправил аудиторам.
Куинн был абсолютно свободен, ничто не стояло между ним и Шелби, кроме их взаимной лжи… так он думал, придя к Тони перед самым закрытием и прислонившись к стене у кассы.
Затем Куинн с запозданием ощутил кое-что еще. Нечто удивительное и вообще-то нервирующее. Неуверенность. Нервозность. Куинн ли Делении это? Это точно не тот Куинн Делейни, которого он помнил. Он знал себя спокойным, уверенным в себе парнем, без сожалений оставляющим позади что угодно и кого угодно. Просто переместиться на более тучные пастбища. И вот теперь Куинн ищет ограду.
Молится об ограде.
— Я пришел проводить тебя домой, — сказал он Шелби, когда она рассчиталась с посетителем. — Если не возражаешь.
Шелби мысленно поздравила себя с тем, что не подскочила от радости. Она скучала по Куинну весь день, гадала, где он, беспокоилась о нем. Прокручивала разные варианты разговора, пытаясь выйти на тему их взаимной лжи со всех возможных сторон, так что у нее закружилась голова и она попала большим пальцем в миску с огуречным салатом для миссис Миллер. И только дядя Альфред убедил эту даму не жаловаться Тони на то, что Шелби пыталась ее отравить.
— Спасибо. Это было бы здорово. — Шелби закрыла! ящик кассового аппарата, не глядя на Куинна. — Ты ел? Тебя не было целый день.
— Вообще-то я бы что-нибудь съел. Мы можем пойти ко мне и заказать пиццу, а?
И поговорить, закончил он про себя.
— Я только предупрежу Тони, что ухожу, — сказала Шелби, стараясь, чтобы ее голос не дрожал. — Он… э-э… все равно будет здесь как минимум до полуночи.
— Играя в покер, — с ухмылкой добавил Куинн. Когда она, нахмурясь, посмотрела на него, он предложил: — Давай скажем, что прошел такой слух. Неужели начальник полиции еще не в курсе? Я бы поспорил, что да, а я не из тех, кто спорит.
Шелби кивнула и пошла к Тони. Она догадывалась, что Куинн знает про игру от дяди Альфреда. Да, только от него, поскольку Куинна целый день не было в ресторане. Как мило, что эти двое могут «поболтать». Она не сомневалась, что далеко не только об игре, а уж Шелби-то точно была не из тех, кто спорит.
— Идем. — Вернувшись из кухни, она прошла мимо Куинна и толкнула дверь.
Он последовал за ней, как щенок, только что окончивший школу хороших манер, затем взял за руку, попросив идти медленнее.
— Давай насладимся вечером.
Ей не хотелось наслаждаться вечером. Шелби хотела поговорить, черт возьми. Или не хотела. Может, она хотела, чтобы говорил Куинн.
Или предпочла бы, чтобы никто из них не говорил.
Они поднялись наверх. Шелби ждала, пока Куинн отопрет свою квартиру.
— К дверной ручке у Бренды привязан розовый шарф, — сообщил он, и Шелби, глянув напротив, состроила гримаску.
— Отлично. И что мне теперь делать?
— Съесть пиццу. — Куинн подтолкнул ее в свою квартиру и повернул лицом к себе. — Я закажу пиццу… через минуту. — Он наклонился к Шелби, сознавая, что это, возможно, первый из их последних поцелуев. — Через минуту…
Шелби почувствовала прикосновение его губ, легкое, дразнящее. Раз, другой, третий. Куинн не обнимал ее, даже не целовал по-настоящему. Она четко поняла, что он ждал приглашения.
И оно последовало. Шелби положила руки ему на плечи и шагнула к нему. Потом обхватила лицо Куинна ладонями и впилась в его рот. Ее жажда заглушила все остальное… даже то, что она называла доводами рассудка.
Этот человек был нужен ей. Шелби хотела его. Она любила его.
Ничто другое сейчас значения не имело. И не могло иметь.
92 
