очень нудно 
30 
Стюарт презрительно фыркнул.
— За кого ты меня принимаешь? — Он посмотрел ей в глаза, и его взгляд вспыхнул странным, каким-то безрассудным огнем. — Неужели ты думаешь, что мне так хочется испортить свой имидж? Если бы я знал… — Он не договорил.
— Знал что? — прошептала Розлин.
Ее тело наполнилось сладостным томлением, а трезвые доводы рассудка куда-то исчезли. Теперь она могла лишь реагировать на вкус, запах, прикосновения…
— Что это будет так восхитительно, — закончил Стюарт.
Вместо презрительного смеха с губ Розлин сорвался сдавленный хрип.
— Настолько, что тебе не терпелось забыть, что это вообще происходило? — с горечью произнесла она.
Розлин не забыла, что ни в одном из многочисленных писем, которые присылал Стюарт, он ни словом не помянул о той ночи, словно напрочь стер ее из памяти.
— Но ведь этого хотела ты, разве нет?
Под его проницательным взглядом она неловко поежилась.
— Да, и сейчас хочу, — упрямо заявила она.
— Может, я и не упоминал о том, что между нами произошло, но зато очень часто вспоминал об этом.
— О!.. — воскликнула она, когда смысл его слов проник в ее затуманенное сознание, и, взглянув в его лицо, убедилась, что он не лжет.
— А ты, Розлин?
Этот прямой вопрос смел последние остатки ее самообладания, но она успела подумать о том, что столь же прямой ответ выдал бы ее с головой.
— Мне многое напоминало о той ночи, — ответила Розлин, опустив глаза и положив руку на живот, и Стюарт тут же накрыл ее своей — сильной, с красивыми длинными пальцами.
— Может, ты меня и не любишь, Розлин, но, безусловно, хочешь. — Стюарт помолчал, давая ей время возразить, а потом добавил: — Как и я тебя.
— Этого мало.
— Для начала вполне достаточно. Нелепо винить себя за то, что нас физически влечет друг к другу.
— А я и не виню!
— Неужели? — протянул Стюарт. — Тогда зачем ты продолжаешь притворяться, будто хочешь, чтобы я перестал тебя касаться? В сложившихся обстоятельствах мы должны радоваться тому, что испытываем друг к другу влечение, потому что это дает нашему браку гораздо больше шансов на выживание. А позже, когда желание угаснет, мы останемся друзьями.
Этот аргумент придал ей сил сопротивляться.
— Что ж, придется сказать тебе все напрямик, — твердо заявила она.
— Попробуй, — протянул он саркастически.
Розлин сердито прищурилась.
— Стюарт, ты только зря тратишь время. Я не выйду за тебя замуж. Как там говорится… можно привести лошадь на водопой, но нельзя заставить ее пить. То же самое можно сказать про девушку и алтарь.
— Но я могу уложить тебя в постель и заставить согласиться на все, что угодно. Ты сама сказала об этом, разве не так?
Глаза Розлин испуганно расширились. Зря она понадеялась, что он не заметит ее промаха!
И тут Стюарт так быстро подхватил ее на руки, что она успела только взвизгнуть.
— Отпусти меня сейчас же! — Розлин попыталась брыкаться, но Стюарт держал ее крепко. — Поставь меня на ноги, слышишь! Ты что, с ума сошел? — Она попыталась придать своему голосу презрительный оттенок, чтобы скрыть растущую панику.
Именно панику, строго сказала себе Розлин, ни о каком желании не может быть и речи.
— Ну вот, я в твоей постели, — холодно констатировала она, пытаясь сесть. — И что это доказывает? Только то, что эволюционный скачок от неандертальца к современному человеку каким-то чудом миновал тебя. Вот уж не знала, что ты добиваешься успеха у женщин силой.
Стюарт сидел на краю кровати лицом к Розлин. Прежде чем он отвернулся, она успела заметить, как на его скулах под загаром выступил румянец.
— Ты прекрасно знаешь, Розлин, что я скорее отрежу себе руку, чем причиню тебе боль.
Он выпрямился и стал вращать головой из стороны в сторону, как будто пытаясь снять напряжение. Его глубокий голос, полный искреннего чувства, проникал, казалось, в самое ее сердце.
Вскрикнув, Розлин встала на колени поверх одеяла.
— Да, Стюарт, я знаю, — хрипло пробормотала она, обнимая его за шею и прижимаясь щекой к его спине. Ее захлестнула волна любви и сочувствия, и она обняла его еще крепче.
Чувство вины, которое он только что испытывал, как по волшебству испарилось. Стюарт ощутил, как ее груди прижимаются к его спине, и, когда она чуть-чуть отодвинулась, чтобы ослабить давление, это движение напомнило ему об изменениях, происходящих в ее теле, — изменениях, к которым он имел самое непосредственное отношение. Он повернулся, приподнял покорно обмякшую Розлин и усадил к себе на колени.
30 
