49 
— Тебе это знать ни к чему. Даже если что-нибудь случится, я справлюсь сама.
Действительно справлюсь, мрачно подумала Кристина. Зачем мне человек, женившийся только из-за ребенка. Она хотела мужа, влюбленного в нее без ума. Какой же дурой надо было быть, чтобы хоть на секунду предположить, будто он к ней неравнодушен!
— Это означает, что ты тоже оставляешь за собой право решать за меня, — резонно заметил Говард. — Кажется, это называется двойным стандартом.
Кристина скрипнула зубами от злости.
— После первого раза никто не беременеет. — Не успев еще произнести эти слова, она поняла, что сморозила глупость, но было уже поздно.
— У меня есть крестная дочь, на следующей неделе ей исполнится десять лет, Так вот, уверен, что даже она смогла бы объяснить тебе элементарные понятия о женских циклах.
— Очень смешно! — Итак, у Говарда есть крестная дочь, а ей об этом ничего неизвестно. А что ей вообще известно о нем? Но тут другая, более тревожная мысль пришла Кристине на ум. — Почему вдруг ты заговорил о моей возможной беременности?
Одной из немногих сторон се жизни, оставшихся для него тайной, был дневник. Во всем остальном Кристина обнажилась перед ним полностью, как в прямом, так и в переносном смысле!
— Когда я заехал к тебе, чтобы забрать вещи, которые должен был упаковать Тимоти… — Она невольно обратила внимание на те, с какой неприязнью упомянул он это ими, хотя Говард всегда казался ей человеком, снисходительным к другим людям. — Так вот пока он рылся в твоих ящиках, я немного огляделся вокруг. — И снова в его голосе прозвучало неодобрение, сдержанное, но вполне заметное. — На стене кухни висел календарь, на котором некоторые дни были отмечены красным… — Он увидел, как на щеках ее проступает краска. — Подсчет не составил особого труда.
— Господи, да ты что, носить с собой миниатюрную фотокамеру?
— Мне это ни к чему. — Говард постучал пальцем по голове, — Разве ты забыла, что у меня фотографическая память?
— Я думала, что Элизабет преувеличивает.
— Ты ошиблась. Мой замечательный мозг набит массой совершенно бесполезной информации, вплоть до расписания поездов пятилетней давности. — Он склонил голову набок. — Ну, так как же?
Столь внезапная перемена темы разговора совершенно сбила Кристину с толку.
— Что — как?
— Беременна ты или нет? — раздраженно процедил Говард сквозь стиснутые зубы.
— А может, тебе стоило спросить об этом прежде, чем договариваться с университетским приятелем?
— Разве я сказал, что причина была в этом?
— Этого и не требуется… Финансово ты ничего не выигрываешь, а поскольку единственной другой причиной брака является любовь, это в данном случае неприемлемо, то остается только… — она пожала плечами, — ребенок.
— Но почему я не могу быть в тебя влюблен? — Он что, считает ее идиоткой!
— Это не смешно, — заверила его Кристина. Ноздри Говарда яростно раздулись.
— Выходит, мои слова о том, что я могу тебя любить, кажется тебе шуткой?
— Причем неудачной.
Говарду понадобилось несколько секунд на то, чтобы вновь обрести способность говорить.
— Что ж, полагаю, что, если ты окажешься беременной, тебе будет гораздо веселее.
Кристина вспыхнула.
— Я уже сказала тебе, что об этом еще рано судить, — пробормотала она. — Но если даже и так, это не имеет к тебе никакого отношения.
— Знаешь, даже ты должна понимать, какую глупость только что сказала. Если ты беременна, то ответственность за это лежит на мне, — решительно заявил Говард.
"Радость", "удовлетворение" — такие слова она бы еще приняла, но только не "ответственность". Ее ребенок, если только он существует, заслуживает большего, да и она сама также!
— Я там тоже была…
— И я это помню.
Знакомый взгляд исподлобья заставил ее испытать чувство неловкости.
— Разве женщины не чувствуют свою беременность? Ведь есть же какие-то признаки? Тошнота, например… — Он посмотрел на ее грудь. — Повышенная чувствительность…
Действительно, этим утром ее немного поташнивало, да и грудь стала гораздо чувствительнее. Но все это легко можно было отнести на счет почти постоянного сексуального возбуждения, в котором она находилась последние несколько дней.
— Господи, да ты что, книг начитался! — насмешливо воскликнула Кристина и, когда Говард на миг смутился, потребовала: — А ну-ка, признавайся!..
49 
