21 
Поэтому тем вечером, поедая паштет, слушая Вагнера и попивая вино, я хотел расслабиться и выкинуть из головы события дня. До моего следующего визита на станцию оставалось целых семь дней, и коллеги получили строжайшие инструкции не беспокоить меня — за исключением совсем уж крайних случаев. Поэтому я несколько опешил, когда кто–то позвонил в мою дверь, и на пути к ней про себя молился, чтобы это оказалась просто неполадка звонка, а за дверью бы никого не было.
Но на пороге, ероша от нетерпения волосы, стоял мой племянник.
— Томми, — удивленно произнес я. — Уже очень поздно. Я собирался…
— Дядя Мэтт, мне нужно с тобой поговорить, — сказал он и, оттолкнув меня, вошел в квартиру. Я со вздохом закрыл дверь, а он направился прямиком в гостиную: шестое чувство подсказало ему, что там найдется выпивка. — Ты сказал, что дашь мне денег! — вдруг закричал он. Голос у него дрожал, и на миг мне показалось, что он сейчас заплачет. — Ты обещал мне…
— Томми, пожалуйста, сядь и успокойся. Я забыл. Извини. Я собирался переслать их тебе, верно? Это вылетело у меня из головы.
— Но ты же дашь мне денег, правда? — взмолился он, схватив меня за плечи, и только поэтому я удержался, чтобы в раздражении не толкнуть его на диван. — Потому что если ты не дашь, дядя Мэтт, они меня…
— Я выпишу тебе чек прямо сейчас, — быстро сказал я, отходя от него к письменному столу в углу комнаты. — Честное слово, Томми, это просто недоразумение. Неужели обязательно врываться ко мне посреди ночи и нарушать мой покой? О какой сумме у нас шла речь? Тысяча, да?
— Две, — быстро поправил меня он, и в отсветах камина я заметил, как сильно он вспотел. — Мы говорили о двух тысячах, дядя Мэтт. Ты обещал мне две…
— О, ради бога, я дам тебе три. Так лучше? Три тысячи фунтов, хорошо?
Он кивнул и быстро закрыл лицо ладонями, но через секунду уже отнял руки и улыбнулся:
— Я… я прошу прощения за это.
— Все в порядке.
— Я ненавижу просить, но… Накопилось так много счетов…
— О, я не сомневаюсь. Электричество, газ, муниципальный налог.
— Муниципальный налог, да, — сказал Томми, кивнув, точно это было подходящее оправдание.
Я оторвал чек и протянул ему. Прежде чем положить в бумажник, он пристально осмотрел его.
— Расслабься, — сказал я, присаживаясь напротив и наливая ему вина в бокал, который он с жадностью схватил. — Я его подписал.
— Спасибо, — пробормотал он. — Мне пора идти, мне ждут.
— Посиди пару минут, — сказал я, не желая уточнять, кто его ждет или зачем. — Скажи мне, сколько из этих денег уже потрачено?
— Потрачено?
— Сколько ты задолжал? Я имею в виду не «Бритиш Телеком» или газовую компанию. Сколько из этой суммы уйдет завтра, когда откроются банки?
Он помедлил.
— Все, — ответил он. — Но больше и не нужно. Я с этим покончил.
Я наклонился вперед:
— Чем же ты занимаешься, Томми? — спросил я; меня это заинтриговало по–настоящему.
— Ты знаешь, чем я занимаюсь, дядя Мэтт, я — актер.
— Нет–нет. Я имею в виду, что ты делаешь, когда не снимаешься? Во что ты впутался?
Он рассмеялся и резко помотал головой. Я понимал, что теперь, когда деньги получены, ему хочется поскорее уйти.
— Ни во что, — ответил он, — просто сделал парочку неудачных вложений капитала, вот и все. Но этого хватит, и теперь я все улажу. Я все тебе верну, обещаю.
— Нет, не вернешь, — сказал я, просто констатируя факт. — Но это не имеет значения, меня не волнуют пара тысяч фунтов. Я просто боюсь за тебя.
— Ничего ты не боишься.
— Боюсь, — возразил я. — Не забывай, я видел, как погиб твой отец. И его отец тоже. — Я остановился на этом поколении.
— Послушай, дядя Мэтт, ты не смог спасти их жизни и не собираешься спасать мою, верно? Оставь меня в покое, я сам с собой разберусь.
— Томми, я — не спасатель. И не священник. Я совладелец спутниковой телекомпании. Мне просто тяжело смотреть, как умирают молодые, вот и все. Я даже мысль об этом считаю нелепой.
Он поднялся и заходил по комнате, время от времени посматривая на меня и открывая рот, но не произнося при этом ни слова.
— Я — не — умру, — наконец четко произнес он, сведя ладони и нацелив указательные пальцы в потолок. — Ты меня слышишь? Я — не — умру.
— Разумеется, умрешь, — отмахнулся я от него. — Мне ясно, что у тебя на хвосте плохие парни. Так что это всего лишь вопрос времени. Все это я уже видел.
— Иди ты на хер!
— Довольно! — крикнул я. — Я не выношу брани и не желаю слышать ее в своем доме. Не забудь об этом, когда в следующий раз явишься за деньгами.
21 
