очень нудно 
122 
– Ты и не выбиралась, – сказала Валери, – Алекс и я вытащили тебя оттуда.
– Нет, не может быть, – недоверчиво покачала головой Лили. – Я отошла от самолета и потом, должно быть, потеряла сознание, потому что когда я очнулась, то обнаружила, что нахожусь в стороне от него, самолет горел, и я побежала от огня. Я искала всех вас, но никого не видела. Я обошла вокруг самолета, но не близко, а на расстоянии от него, я шла среди деревьев, потому что огонь был очень горячим, затем я увидела Карла, лежавшего на земле; я была с ним, когда ты вернулась. Но до этого я все время ходила; я вышла из самолета и ходила до тех пор, пока не нашла вас, со мной было все в порядке; я совершенно не пострадала.
Валери смотрела в окно, вспоминая сцену, которую описывала Лили.
– Ты, должно быть, бродила вокруг самолета, пока Алекс и я разыскивали тебя. Но ты не сама выбралась из самолета. Когда он рухнул, Лили, ты потеряла сознание. Алекс и я вытащили тебя первой, потому что ты лежала у самой двери и не вынув тебя, мы не смогли бы вытаскивать остальных.
Лили с изумлением уставилась на нее:
– Я была без сознания?
– Лили, ты же сама сказала, что не помнишь, как выбралась из самолета.
– Да, не помню, но я каким-то образом выбралась. Я была не одна. Бог защищал меня. Это он уберег меня от ран, тогда как другие пострадали, а Карл умер; и Господь дал мне силы уйти прочь от самолета. Сибилла много раз говорила мне, что все произошло именно так. Она всегда говорила это перед началом проповеди, особенно, если я нервничала, она говорила, что я никогда не должна сомневаться в том, что я избрана Богом для особой миссии и что она поможет мне ее выполнить… – Лили затихла. – Но теперь я не знаю, во что верить из того, что говорила Сибилла, – она наклонила голову и взглянула на Валери. – Ты говоришь, в самолете я была без сознания? Ты уверена?
– Абсолютно уверена, – мягко проговорила Валери. – Мы с Алексом вытащили тебя из салона и отнесли подальше от самолета, потом вернулись за другими.
Наступила тишина. Лили нервно кусала губы.
– В таком случае никакая я не иная, никакая я не особенная; я не избранная. Значит все, во что я верила… Я ошибалась во всем. Все люди, верившие в меня, доверявшие мне… Я не имела права учить их; все, что касается меня – ложь!
– Вовсе нет. Разве ложь то, что ты заботишься о людях? – спокойно проговорила Валери.
Лили взглянула на нее:
– Нет, но…
– Будь хоть немного справедливее по отношению к себе. Возможно, ты права в том, что никакая ты не особенная и мало чем отличаешься от других, хотя лично я в этом сомневаюсь. Каждый человек в той или иной мере по-своему уникален, и ты можешь сильно отличаться от других людей; может статься, что ты окажешься совершенно необычной. А может быть, и нет, но подожди немного, не торопись делать выводы. Не проклинай себя, Лили. После пережитого тобой очень трудно прийти в себя и сразу чувствовать себя хорошо.
Лили нахмурилась. Она привыкла, что Сибилла постоянно твердила, что она не такая, как все, что она особенная и замечательная. Руди говорил точно так же и Квентин тоже. Никто из них не предлагал ей задуматься о себе самой, и она не могла обнаружить, что она, в сущности, совершенно ординарная личность.
– Я просто не знаю, – беспомощно прошептала Лили. – Если ты права насчет катастрофы… что ж, ты, наверное, права, ты же отлично помнишь, что ты делала в тот день. Ты спасла мне жизнь. А я все время считала… Скажи, а Сибилла знала, что это ты спасла меня? – внезапно спросила Лили.
– Не знаю, – ответила Валери, – возможно, я рассказывала ей, когда она навещала меня в больнице, не помню.
– Наверняка, она знала, – голос Лили вновь зазвучал юно и напряженно. – Я думаю, она обо всем собирает информацию, а потом поступает с ней, как ей заблагорассудится.
Вновь наступила пауза. Розмари начала собирать со стола; Валери сидела неподвижно, гадая, насколько Лили осведомлена о финансовой стороне деятельности правления Фонда «Час Милосердия» по возведению Грейсвилля, о Сибилле и о Карле. Валери держала в себе информацию об этих двоих, пытаясь решить, что делать дальше. Встречаться с Сибиллой не было смысла: им нечего сказать друг другу. Если, конечно, Сибилла не знает, что Карл сделал с деньгами; возможно, он рассказал ей об этом. Может быть, это неплохой предлог для разговора с ней, однако перспектива общения с Сибиллой была настолько неприятной, что Валери предпочла отложить встречу с ней на неопределенный срок.
122 
