142 
Ник кивнул.
– Как раз так и говорит Боб Таргус.
Сибилла поджала губы:
– Тебе не напугать меня, Ник. Я слишком хорошо знаю тебя.
Она сидела теперь в напряженной позе, лицо напоминало застывшую маску.
– Ты хочешь уничтожить меня. Ты не можешь пережить, что Чед любит меня сильнее, чем тебя, ты старался держать нас врозь с самого его рождения. А теперь ты хочешь уничтожить меня, потому что я удачливее тебя. Ты стараешься разрушить Грейсвилль. Ты послал эту женщину задавать членам правления вопросы, которые она не имеет права задавать, стремясь отвратить их от меня. Ты сумасшедший, если думаешь, что они пойдут на это; они восхищаются мною, уважают, я нужна им. Ты ничего не добьешься, я сильнее тебя. Что бы ты ни пытался мне сделать, у тебя ничего не получится, потому что я слишком сильна. Я пережила слишком многое, меня невозможно ранить.
Ник подался вперед.
– Сибилла, послушай. Нам следовало бы обратиться в полицию с заявлением Таргуса, но мы не сделали этого. Пока. Мы должны подумать о Чеде. Мы хотим оградить его от неприятностей, насколько это в наших силах, нужно подумать, как сказать ему обо всем, что творится вокруг. Кроме того, может быть, мы не правы, может, Таргус говорит неправду. Если у тебя есть другие объяснения, мы хотели бы их выслушать. И в отношении денег, которые тебе дал Карл. Мы узнали, что…
– Кто это «мы»? – спросила Сибилла, глядя на Ника. – Я разговариваю с тобой. Я слушаю тебя. Имей в виду, я не говорю ни с каким «мы». Если ты будешь продолжать говорить об этом «мы», тебе придется уйти отсюда.
– Нет, это тебе придется выслушать, какие бы слова я ни употреблял. Я не один веду эту работу. Валери и я работали по Грейсвиллю вместе, тебе это известно. Я помогаю ей выяснить все, что возможно, о смерти ее мужа. Мы думали, что у нас два различных вопроса, требующих ответа: о самолете Карла и о финансах Фонда «Час Милосердия». Однако они связаны, а теперь, похоже, выливаются в один. Мы приехали сюда, чтобы дать тебе шанс показать, что наши ответы ошибочны. Мы располагаем информацией относительно денежных сумм, изымаемых у Фонда; мы имеем…
– Ничего у тебя нет! – механически возразила она. – Ты говоришь о полиции – мне!? Твоей жене! Ты говоришь, что пойдешь в полицию! С чем, во имя Христа? Несколько слухов и намеков, услышанных вами, звучат так же, как у этих простофиль Беккеров, и ты уже думаешь, что твоей компании дадут зеленую улицу? О, ты стал бы большим человеком, если бы сумел разоблачить меня. Я была твоей женой! Я мать твоего сына! Но ты жертвуешь мною, чтобы заполучить аудиторию, которая всегда жаждет побольше грязи. Ты негодяй, ты пойдешь на все…
– Мы не идем на это, Сибилла, – спокойно сказала Валери. Она старалась не дрожать в выстуженной комнате. Ее открытые руки и ноги покрылись маленькими мурашками, но она не растирала их, не подавала виду, что замерзла. – Информация получит ход, скоро она не будет секретом – но не мы дадим ее в эфир. Ты должна это знать, хотя наверняка ее даст кто-то другой.
Сибилла не отрываясь смотрела на Ника. Скулы ее лица резко выделялись под натянутой кожей, потемневшей от злости.
– Никто не посмеет сделать этого, – она процедила эти слова, чтобы не потерять контроля над голосом. – Кем она считает себя, разыгрывая благородство, осчастливливая меня тем, что не будет распространять по телевидению ложь обо мне? Да какая она аристократка?! У нее ничего нет. Ты ничего не знаешь обо мне. Карл сводил меня с ума, упрашивая взять его деньги, умоляя выйти за него замуж и освободиться таким образом от безмозглой пустышки, на которой он был женат, но я его терпеть не могла. Он мне осточертел. Ты дурак, Ник, что путаешься с ней, она уничтожает каждого мужчину, к которому прикасается.
Валери встала, злая и замерзшая, желая лишь поскорее выбраться наружу, на горячее солнце. До сих пор присутствие Ника сдерживало ее, но теперь даже этого было недостаточно.
– Ты убила Карла. Ты взяла его деньги, наши деньги и убила его, чтобы прикарманить их. Ты не знаешь предела, Сибилла, тебе никогда ничего не хватало. Ты готова пойти на все, что угодно, чтобы получить еще больше. Тебе мало того, что ты убила Карла, ты обворовываешь людей, присылающих деньги Лили. Ты манипулировала ею, ты использовала ее добродетель и невинность, потому что для тебя это только средства, при помощи которых ты можешь набить свой кошелек. Ты знала, что она любит тебя; знала, что она не послушает никого, кто скажет хоть слово против тебя. Даже сейчас она не может поверить в то, что сказал Боб Таргус…
142 
