очень нудно 
38 
— Знаете, чего я хочу больше всего на свете? Еще раз уснуть на вашем мягком диване под вашим теплым одеялом.
Лили нахмурилась. Кто это? Она ощущала себя полной дурой, но прекратить эту нелепую игру в прятки не давала посиневшая, распухшая губа.
— Ты такой длинный, что вряд ли угнездишься на нашем диванчике, — отозвался отец. — Но мы так рады! Как было бы здорово, если бы и Лили оказалась дома.
— Мне бы не хотелось ее терять, — выдохнул незнакомец.
— Не потеряешь. — Мать засмеялась. — Шести футов в высоту и рыжие, прямо-таки огненные волосы.
Послышался шум выдвигаемого ящика.
— Вот, — обронила мать. — Возьми. Ее фотография этого года.
«Кошмар», — подумала Лили, не в силах что-либо изменить.
На этом фото она получилась с растрепанными волосами, каким-то воинственным взглядом.
Незнакомец молчал целую вечность. Потом нежно произнес:
— Я именно такой ее себе и представлял.
На лбу Лили выступила испарина, ее лихорадило.
— Надо было привезти ей другого мишку. Она ведь уже не ребенок, — продолжал молодой человек.
Руки ее повисли как плети, сердце бешено колотилось и, казалось, вот-вот выскочит из груди. Она в изумлении услышала голос отца:
— У нее все еще жив твой мишка. И наверняка она хранит каждое твое письмо, Артемас.
«Артемас!»
Ноги ее подкосились, и девушка осела на землю. Ее била мелкая дрожь.
«Он вернулся повидаться со мной».
Голова Лили поникла. Не могла же она появиться в таком виде — обезображенная, пропахшая удобрениями, красная от стыда, страха и унижения.
Слезы градом катились по ее щекам, он все еще разговаривал с родителями. Она не знала точно, сколько прошло времени, что он еще спрашивал. Она прислушивалась лишь к звуку его голоса, глубокого, сочного, с нотками властными, но любезными.
Наконец послышался шум отодвигаемых стульев — он, очевидно, прощался. Лили скользнула в темноту и вжалась в стену.
Открылась входная дверь, и заскрипели половицы крыльца. Он появился в поле зрения вместе с родителями. От изумления она тихонько застонала, закусив свою распухшую губу. Артемас обнял отца, затем мать и посмотрел в небо, перевел взгляд на ручей, на ивы, потом на дом и, наконец, снова на ее родителей. Молодой человек заметно волновался; ночным бризом ему растрепало волосы, он устало пригладил их. Длинное черное пальто распахнулось, он сунул руки в карманы и опустил плечи. На лице матери застыли печаль и бесконечная доброта, она поднялась на цыпочки и крепко обняла его.
Лили плакала, уткнувшись в перегородку. Он уехал, и она, в отчаянии выбежав из-за дома, долго-долго смотрела вслед.
У ручья Лили встала на колени и прополоскала рот. От ледяной воды лицо ее онемело, но это только усилило боль стыда и утраты чего-то очень важного.
Когда она вошла, родители разом повернули головы и посмотрели на нее.
— Ты и представить себе… Что с тобой случилось? — обеспокоилась мать.
Лили, досадливо поморщившись, покачала головой:
— Кусок дерева попал в мульчировочную машину и, отлетев, ударил меня по губам.
Мать тихонько поднялась, схватившись за спину, приблизилась к Лили и приподняла ее подбородок:
— Ты плакала! Милая, так больно? Ты в порядке?
— Да. Я по пути умылась в ручье у дороги.
Отец недоуменно нахмурился:
— Ты гуляла? Почему?
— Энди очень спешил домой. Сегодня вечером у него какая-то встреча. Он высадил меня у мощеной дороги.
Лицо отца разгладилось.
Мать никак не могла успокоиться:
— Я сейчас приложу лед, но вначале удивлю. Очень жаль, что тебя не было. К нам заезжал Артемас!
Лили старалась ничем не выдать своего волнения.
— Он хотел встретиться с тобой. — Мать печально покачала головой. — Не сомневаюсь, ты бы влюбилась с первого взгляда. Лили, он — красавец, высокий — футов шесть с лишним и серьезный, как банкир, но такой же обходительный, как и прежде. Он ничего не забыл и взял твою фотографию. Он считает тебя красавицей.
Не в силах больше притворяться, Лили отстранилась и прошла к себе. Прислонившись к двери, она зарыдала, закрыв лицо руками. Сквозь слезы она увидела увешанные открытками гор и цветов стены, книги на ночном столике и аккуратно прибранную кровать. На подушках лежал новый мишка, рядом — букет алых роз в золотой обертке. Лили села на кровать и поцеловала розы и детского мишку. Чувство было такое, словно она нарушила какую-то клятву, упустила некий драгоценный шанс и теперь никогда не увидит Артемаса снова.
38 
