очень нудно 
40 
Вечерами она старалась припомнить все их разговоры на уроках, и из-за того, что он был ее учителем и рассказывал ей именно то, о чем она так страстно хотела узнать, она перестала бояться его как мужчину.
«Папа, наверное, сказал бы, что мне повезло с замужеством», — пришло вдруг ей в голову.
На какой-то момент она снова с ужасом вспомнила о принце, и его искаженное лицо вновь возникло перед ней в полумраке купе.
Но тут же Кришна, бог любви, пришел ей на помощь: ей показалось, что он здесь, рядом!
Она ясно увидела его грациозную фигуру, необыкновенно выразительные руки, держащие флейту, улыбающиеся губы.
Кришна, бог любви!
И почти бессознательно она обратилась к волшебному видению с мольбой:
— Кришна, дай мне любовь. Бог Кришна, дай мне любовь!
Квинелла проснулась оттого, что поезд с грохотом въехал на станцию, и на платформе началась обычная суета, которую она уже много раз слышала.
Ее служанка опустила черные шторы, но Квинелла знала, что в тот момент, когда поезд остановился, солдаты сопровождающей их охраны встали напротив купе ее и Рекса. Крики за окном, казалось, усилились, и ей показалось, что среди общего шума выделялись несколько голосов, кричавших громче остальных. Ей захотелось выглянуть в окно, но, зная, что поднимать черную штору было бы неосторожно, она поднялась с постели и перешла на другую сторону вагона. На ходу поезда было невозможно открыть окна из-за пыли, которая мгновенно покрыла бы все в вагоне толстым слоем. Но сейчас ничего не мешало ей хотя бы несколько минут подышать свежим воздухом, а не той душной смесью, которая бесконечно взбалтывалась внутри вагона электрическим вентилятором.
Квинелла подняла штору и открыла сначала сетку, а потом застекленное окно. Она увидела пути а за ними другую платформу, где не было никакой суматохи, а только лежали горы багажа и темные неподвижные фигуры, похожие на свернутые ковры. Она знала, что это спящие люди.
Подняв глаза, она увидела небо, усыпанное яркими звездами.
Воздух был тяжелый и влажный, и она чувствовала, что он не приносит облегчения, хотя она и пыталась вдыхать как можно глубже.
И вдруг откуда-то снизу до нее донесся шепот — кто-то сказал по-английски:
— Откройте дверь! Ради всего святого — откройте дверь!
Она стала вглядываться, кто там внизу, но в темноте ничего невозможно было рассмотреть.
Она было подумала, что ей это просто послышалось. Но вот снова раздалось:
— Откройте дверь, умоляю! Быстрее! Я не могу ждать!
Так как человек говорил по-английски, Квинелла не долго думая открыла задвижку, на которые изнутри закрывались двери вагонов во всей Индии.
Как только она это сделала, кто-то тяжело протиснулся в купе мимо нее.
Единственным светильником в вагоне была дампа, да и та была закрыта плотным зеленым абажуром, так что Квинелле сразу было трудно рассмотреть пришельца.
Но она увидела, что это был мужчина. Он стремительно, одним движением, закрыл за собой дверь и опустил штору.
Затем он повернулся к Квинелле, и она онемела от ужаса.
На смуглом лице незнакомца, одетого в тюрбан, зияла свежая рана — по щеке струйкой стекала кровь. Вся его одежда, неимоверно грязная и рваная, была уже в кровавых пятнах.
Он молча смотрел на нее, а она пыталась закричать, но от страха не могла произнести ни звука. Внезапно он зашатался, как-то странно согнулся и рухнул у ее ног. Квинелла снова хотела закричать, но тут услышала, как он с трудом произнес:
— Дэвиот… мне нужен Дэвиот!
Услышав английскую речь, Квинелла, несмотря на ужасный вид незнакомца, решила не звать охрану, стоящую рядом, за стенами вагона.
Она посмотрела на человека, лежащего на полу, и увидела, что кровь, сочащаяся откуда-то сбоку из его тела, уже запачкала ковер.
Глаза незнакомца были закрыты, но губы дрогнули, и он снова позвал:
— Дэвиот!
Трясущимися руками Квинелла с трудом открыла дверь в гостиную и очутилась в полной темноте.
Ориентируясь на свет, который проникал в щели между шторами, она, как была, босиком, добралась до двери, за которой было купе Рекса.
Она была так ошеломлена и напугана, что забыла постучать.
Лампа освещала его постель, но Квинелла увидела, что он спит, даже не убрав бумаг.
Он лежал обнаженный до пояса — видно, он тоже пытался как-то избавиться от удушающей жары.
У нее не было времени на раздумье — даже о том, что она впервые видит своего мужа неодетым.
40 
