50 
Слой облаков был тонким. Но они опускались временами до полутора тысяч метров. Просматривать все пространство летчикам было трудно. Майор Голубев оставил свою четверку "лавочкиных" внизу, а группу заместителя командира полка капитана Карпунина отправил за облака. Теперь гвардейцы могли заметить фашистские бомбардировщики на любых высотах. Рассчитывал Голубев и на помощь наземных станций наведения - там находились представители авиаторов.
Галсируя над полем, Голубев видел, как развивается бой. Земля будто пульсировала взрывами, расцвечивала себя мириадами трасс. Наши войска продвигались вперед, взламывая оборону врага.
Самолеты противника так и не появились. Видно, не хватало у гитлеровцев сил, чтобы одновременно прикрыть все образовавшиеся бреши в обороне. Когда время патрулирования подошло к концу смены, Голубев решил израсходовать боекомплект по наземным целям.
- "Ястребы", я 33-й, атакуем минометные батареи, - передал командир полка по радио и устремился в пике.
За Голубевым последовали ведомые. К разноголосице боя добавился дробный перестук авиационных пушек. С земли самолеты обстреляли "эрликоны". Но плотность их огня теперь была малой. Набрав высоту, группа еще раз проутюжила очередями снарядов позиции минометчиков и, передав смену прибывшим истребителям, вернулась на аэродром.
В дальнейшем гвардейцы прикрывали наступающие войска, штурмовали отходящих гитлеровцев. На пятые сутки операции 2-я ударная армия штурмом взяла Ропшу и соединилась с 42-й армией, с боями продвигавшейся с Пулковских высот. Кольцо вокруг петергофско-стрельнинской группировки противника замкнулось. К 21 января ее ликвидировали.
Образовался общий фронт советских войск. Продолжая наступление, соединения и части Ленинградского и Волховского фронтов к 27 января взломали оборону врага в 300-километровой полосе, преодолели с боями от 60 до 100 километров. Угроза Ленинграду была полностью снята.
Город Ленина салютовал своим доблестным защитникам 24 артиллерийскими залпами из 324 орудий. Впервые после изнурительной 29-месячной блокады его затемненные кварталы озарили электрические огни.
Фронт уходил дальше и дальше на запад. Гвардейцы-авиаторы перебазировались на остров Лавенсари и так же надежно прикрывали наземные войска. 2-я ударная армия, форсировав Нарву, захватила два плацдарма. Командующий фронтом приказал ей с 15 февраля перейти к обороне.
Полк пополнился летчиками. Молодежь быстро вводили в строй. Майор Голубев следил за этим предельно внимательно, строго. Он был уверен, что командиры эскадрилий, звеньев, другие опытные, закаленные в боях наставники знают и секреты победы, и пути к мастерству, научат этому подчиненных. Но и сам контролировал подготовку каждого новичка, прежде всего отработку элементов боевого применения.
Однажды, отсекая атаку "мессера" на ведущего, молодой летчик лейтенант Нефагин умелым маневром вогнал фашиста в землю, не сделав при этом ни одного выстрела. Когда сели, командир полка спросил:
- Почему же не стреляли? Возможность для этого у вас имелась.
- Отрабатывал умелый маневр, товарищ майор, как учили, - нашелся молодой летчик.
- Что ж, неплохо, видать, учили, - заключил Голубев. И все дружно засмеялись. Нефагин быстро вырос в зрелого мастера. В бой с ним ходили охотно. А через несколько месяцев он совершил подвиг, который обессмертил его имя.
Майор Голубев выслал в тот день звено "лавочкиных" прикрыть корабли. Над Финским заливом советским летчикам встретились три девятки Ю-87 и шесть сопровождавших их ФВ-190. Медлить было нельзя, иначе моряки подверглись бы удару с воздуха. Ведущий лейтенант Камышников подал команду:
- Атакуем четверкой!
Гвардейцы действовали стремительно. Фашистские истребители и опомниться не успели, как два Ю-87 были сбиты. Не отходя далеко друг от друга, умело взаимодействуя, пары "лавочкиных" во главе с лейтенантами Камышниковым и Селютиным прочно удерживали инициативу, навязывали врагу свою волю. Ведомые летчики Батяйкин и Нефагин надежно прикрывали своих ведущих.
Враг оборонялся и наседал ожесточенно.
Воздух содрогался от рева моторов. Самолеты с красными звездами и черными крестами преследовали друг друга, обстреливали на пересекающихся курсах, временами сходились в лобовых атаках. Волоча черные шлейфы дыма, падали в воду "фокке-вульфы", "юнкерсы".
На истребителях Камышникова и Батяйкина закончились снаряды. Но летчики не выходили из боя. Помогая товарищам, они дерзко атаковали врага.
50 
