с удовольствием перечитала 
44 
– Никакое это было не... – оскорбилась Тина, но смолкла, вспомнив, что не может сказать ему правды. Правда ведь состояла в том, что тогда, в магазине, она в самом деле потеряла в его объятиях всякое представление о реальности. Сейчас ей только и остается согласиться – да, это она сознательно завела Джованни. Но тогда она будет выглядеть... динамисткой, а что может быть омерзительней! – Я считала, что так и поступают невесты... влюбленные, – прошептала она.
– Выметайся отсюда! – рявкнул Джованни. – И не забудь улыбнуться!
– Я не могу.
– А ты постарайся. – Он включил музыку, ритмичную попсу. – Может, это тебя оживит? Сделай счастливое лицо. Это важно. И помни: там будут люди, которые меня знают, может быть, даже помнят старые времена. Приготовься выдержать неприятные взгляды.
– Я понимаю, – угрюмо сказала Тина и потянулась открыть дверцу. – К этому я готова.
– Нет! Рано! – рявкнул он. – Соберись!
– Столик займут.
– Не займут.
– Я знаю, тут ребята из нашей школы работают. Здесь все впритык, кто не успел, тот опоздал...
– Не волнуйся. Тут знают, кто я такой, – твердо сказал Джованни. – Знают, какой бизнес я затеваю, знают, что я буду назначать тут деловые встречи. Им и в голову не придет меня проигнорировать. Это власть, Тина. Все они у меня в кулаке, и я свой кулак не разожму.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Власть, подумала она. Это когда все пляшут под твою дудку. Власть меняет людей. Обычно Тина презирала тех, кто вертит другими. А сейчас – как бы ей хотелось хоть чуточку власти! Однако в ее распоряжении только план, согласно которому следует вести себя так, будто у нее слегка поехала крыша. Значит, надо приложить все старания, чтобы этот план удался. Как славно будет переиграть Джованни на его собственном поле! И Тина улыбнулась:
– Я готова!
– Да, в этом тебе не откажешь, – цинично признал он. – Включаешься по запросу.
Но и сам включился с ходу. Они чудно сыграли свою роль и вошли в ресторан, держась за руки, глядя друг другу в глаза и даже не моргнув на «охи» и «ахи», раздавшиеся из разных углов, когда их узнали. Через весь переполненный зал – а, к неодобрению Джованни, население Этернита, подобно всему Массачусетсу, предпочитало ужинать рано – Джованни гордо препроводил ее к месту. Тина тяжело опиралась на его руку – ноги плохо держали.
Их столик был на террасе, с видом на реку. Стоял летний, бархатный вечер. Они уселись и улыбнулись друг другу. Официант, склонившись, ждал, когда они наконец разомкнут руки и просмотрят меню, а потом Тина, забавляясь, наблюдала, как уверенно ведет себя Джованни, не позволяя официанту себя торопить.
Он заказал шампанское и, когда вино принесли и разлили, коснулся своим бокалом ее бокала.
– Я должен рассказать тебе о своем прошлом.
Тина жадно сверкнула глазами. Он никогда раньше не рассказывал, как их семья жила до того, как переехать в Этернита, сколько бы она его ни расспрашивала. «Нелегко», и все тут.
– Должен?
– Это тебе понадобится, когда будешь, захлебываясь, повествовать деду, кто твой избранник.
Она опустила ресницы и принялась ковырять вилкой в салате. Ох и непросто будет рассказать это деду! Так же, как Адриане. Впрочем, сейчас не время думать об этом. У нее есть план, надо разыграть представление. Слава Богу, поблизости нет Линкольна, хозяина ресторана, а то потом сгоришь со стыда, глядя ему в глаза.
– Ну, рассказывай, а я буду есть. Как это называется? Очень вкусно!
– Granzeola, moleche е cape sante in saor, – пропел он.
– Ax, Джо, – защебетала она, чувствуя, что рядом стоит официант. – Только ты один можешь так сексуально произнести простое: «Крабы и креветки под соусом»! Ну, рассказывай про Сицилию!
Судя по виду, Джованни с трудом удерживался от смеха. Тина расхохоталась. Он тоже.
– Послушай, нам тяжко дались последние дни. Почему бы сегодня не расслабиться? – Обезоруженная его добродушием, Тина кивнула. – Сицилия... – начал он с восхитительным итальянским акцентом. В этом слове слышалось столько любви и преданности... Полюбив женщину, он будет относиться к ней так же. Лелеять, как принцессу. Тина торопливо потянулась к бокалу – убрать ком в горле и слегка подбодриться. – ...Сицилия каменистая, пустынная и прекрасная, – любовно продолжил он. – Люди там подозрительны. Жизнь каждого подчиняется кодексу фамильной чести. У отца в Палермо была небольшая мастерская по ремонту автомобилей, несколько десятков людей, которые все жили в одном доме. У нас с двоюродным братом были одни башмаки на двоих. В таких условиях, знаешь ли, очень сближаешься.
44 
