очень нудно 
32 
Чарли слушал его, недоверчиво качая головой.
— Верьте мне, это правда, — искренне продолжал Джейсон. — Вы создали то, на что не способна кисть самого гениального художника. Рядом с Дейзи люди чувствуют ее чистоту и добрую душу и сами становятся лучше. Она не просто поет, она одаривает людей богатством своей души. И вы, Чарли, создатель этого шедевра. — Он положил руку на его плечо. — В этом отношении вы равны Рембрандту.
— Ну что вы! В крайнем случае я могу сравнить себя со Свенгали.
— Быть Свенгали тоже замечательно. — Джейсон помолчал, затем повернулся и пошел в кухоньку, чтобы выключить кофеварку. — Давайте-ка выпьем кофе, и вы вернетесь к работе. Послушайте, Чарли, мне пришла в голову хорошая мысль. В Нью-Йорке у меня есть знакомые художники, которым, я думаю, было бы интересно взглянуть на портрет. Мы могли бы сделать попытку обессмертить вас. Не позволите ли вы мне, одолжить у вас портрет на несколько недель, чтобы показать его кому следует? Проверим, есть ли у нас шанс.
— Хотите облегчить мне душу?
Джейсон покачал головой.
— Я — не благодетель. Просто мне кажется, что вы недооцениваете свой талант. По-моему, вы один из самых талантливых людей, известных мне. — Он искоса посмотрел на Чарли и добавил: — И прекрасный человек.
Чарли кивнул головой в знак признательности и занял свое место за столом.
— Позвольте на комплимент ответить комплиментом. У Дейзи великолепный вкус.
— Дейзи все принимает на веру. Она не может отличить золото от пустой породы, — с грустной! улыбкой сказал Джейсон, разливая кофе.
— Неужели вы считаете себя пустой породой?
Джейсон протянул Чарли чашку кофе и криво усмехнулся:
— С небольшими вкраплениями золота.
Чарли пристально посмотрел на него.
— Мне кажется, вы ошибаетесь.
Джейсон пожал плечами.
— Но в Дейзи и в вас, Чарли, я не ошибся. — Он поднял свою чашку и провозгласил тост: — За Дейзи!
Чарли последовал его примеру, и теплая улыбка озарила его лицо.
— За Дейзи!
Его грудь вздымалась, все тело судорожно вздрагивало.
Дейзи тоже дышала с трудом, ловя воздух открытым ртом. Прошло несколько минут, прежде чем ее дыхание стало ровным, и она смогла спросить:
— Что с тобой?
Она ощутила, как мускулы Джейсона напряглись.
— Почему ты спрашиваешь? Я сделал тебе больно?
— Нет.
Он всегда был очень осторожен, опасаясь причинить ей боль, но на этот раз они отдавались страсти с неистовством, граничившим с жестокостью в своей безудержности. Даже растворившись в этом хаосе острых ощущений, она почувствовала безграничное отчаяние, с которым Джейсон обладал ею.
Мысль о том, что Джейсон ведет себя необычно, не раз возникала у Дейзи в тот вечер. Он вместе с ней принял душ, помог ей одеться, а сейчас стоял, прислонившись к косяку двери ванной комнаты, и наблюдал, как она расчесывала волосы перед огромным зеркалом. Казалось, что он боялся хоть на секунду упустить ее из виду. Она с беспокойством посмотрела на него.
— Джейсон, ты уверен, что…
— Я люблю твои волосы, — сказал он низким голосом. — Боже, как они красивы!
Он любил ее волосы, любил ее тело. Сердце сжалось от боли при мысли, что он всегда говорил о любви физической, а не той, что наполняет душу.
— Мне давно следовало обрезать их. Путаются ужасно.
— Нет! — резко и властно сказал Джейсон. Дейзи удивленно посмотрела на него. Он делано улыбнулся и спокойно добавил: — Конечно, ты вольна делать все, что хочешь, но не совершай этой ошибки. Я всегда буду помнить, как красивы твои волосы, разметавшиеся по подушке. — Джейсон отвел взгляд в сторону.
Ее рука, расчесывавшая волосы, замерла, и холодок пробежал по спине Дейзи.
— Будешь помнить?
— Я должен вернуться в Нью-Йорк.
Она вздрогнула и прикрыла глаза.
— Должен?
Он коротко кивнул, продолжая смотреть в сторону.
— «Ночная песня».
— Ты вернешься в Женеву?
— Вряд ли.
— Ну конечно. — Она медленно опустила руку и очень осторожно положила расческу на мраморный столик. — Понимаю. Действительно, тебя здесь ничего не держит, тем более, когда ты знаешь, что я не могу петь Дездемону.
— Дело не в этом. — Он умолк. На долю секунды на его лице отразилась мучительная боль, но Дейзи решила, что это ей показалось; уже в следующее мгновение оно приняло бесстрастное выражение. — Я вынужден покинуть Женеву.
— Когда?
— Утром. Самолет вылетает в шесть утра. Брошу чемоданы в багажник, отвезу тебя домой и сразу поеду в аэропорт.
32 
