52 
Когда они вчетвером разместились в экипаже и двинулись к большому замку, все почему-то смолкли. Даже оживление Трины несколько спало. Леди Сузи заметила, что во время короткой поездки маркиз внимательно смотрел в лицо ее дочери. Она снова подумала, что та выглядит просто ужасно.
Сузи вынула кружевной платочек и наклонилась к дочери, чтобы вытереть грязь с ее лица, как будто Трина была еще ребенком.
Девушка протянула руку за платком, чтобы вытереться самой, но леди Сузи остановила ее:
— Нет! Не дотрагивайся ни до чего! Ты могла бы хоть на минутку задержаться, чтобы вымыть руки! Трина рассмеялась.
— О, мама, какое имеет значение, грязны мои руки или нет? Лучше подумай о том, какое значение именно для тебя имеет все происходящее сейчас. А руки… руки я смогу вымыть и позже.
Леди Сузи, однако, продолжала стирать грязь с ее лица, но, поняв тщетность своих усилий, отдала платок Трине.
— Наверное, этот будет получше, — предположил маркиз, вынимая большой клетчатый платок из своего кармана.
Трина улыбнулась ему.
— Я пыталась найти потайной ход, по которому смогла бы спастись от вас!
— Я предполагал, что там может быть нечто подобное, когда узнал, что этих тайных ходов так много в замке, — ответил он. — Но я думал, что именно в нашем случае это маловероятно, поскольку темница расположена ниже уровня земли.
— Кто рассказал вам о потайных ходах? — спросил Жан де Жирон.
— Слуги ни о чем другом, кроме этого, и не говорили с тех пор, как мы сюда приехали, — усмехнулся маркиз. — Кроме того, я многое прочитал о вашем эксцентричном предке после того, как согласился арендовать замок.
Герцог рассмеялся.
— Я и забыл, что вы когда-то с усердием изучали историю.
Маркиз Клайвдон обратился к леди Сузи:
— Теперь я начинаю понимать, почему моя мать ничего не сказала о том, что еще одна прекрасная женщина гостит в малом замке.
Герцог засмеялся снова.
— Я вижу, милорд, что к прочим своим талантам вы вполне можете добавить талант детектива.
— Мне хотелось бы выслушать от вас всю эту историю полностью, — сказал маркиз, — но, конечно, только после того, как мы все увидим клад.
— Да, конечно, это прежде всего, — согласился Жан де Жирон.
Трина подумала, что между двумя мужчинами есть какая-то напряженность. Это перестало ее удивлять, когда она вспомнила, как критично маркиз раньше отзывался о герцоге. Она повторила про себя, что теперь это уже не имеет значения.
Девушка была уверена в том, что из-за своей древности клад будет иметь исключительную ценность, и, наверное, ни Жану, ни какому-нибудь другому будущему герцогу Жиронскому не понадобится больше жениться на обладательнице богатого приданого.
В то же время, когда они добрались до замка и Трина повела их по коридорам, ведущим к подземелью, она слегка волновалась.
А что, если она ошиблась, и клад, хотя и пролежал в тайнике столетия, на самом деле не так уж и ценен, за исключением нескольких предметов, за которые может хорошо заплатить какой-нибудь музей?
Они с маркизом оставили дверь в подземелье открытой. Девушка сбежала вниз по ступеням и бросилась к найденному ею ходу в стене.
— Мы можем залезть туда только по очереди, — сказала она, глядя на де Жирона.
— Я надеюсь, вы позволите мне попасть туда первым? — с улыбкой спросил тот.
— Конечно!
Он снял пальто, положил его на пол и, став на колени, пополз в проход, как это уже делала Трина.
Леди Сузи подняла пальто герцога и держала его в руках.
— Здесь холодно и сыро, да к тому же мрачно, — сказала она. — Как ты сюда попала?
Трина вопросительно посмотрела на маркиза.
— Вы готовы объяснить моей матери, как я очутилась в подземелье?
— Конечно, — ответил тот. — Я закрыл здесь вашу дочь, леди Шерингтон, потому, что она отказывалась сказать мне правду.
— Вы закрыли Трину в подземелье? — с ужасом переспросила Сузи. — Как вы могли поступить так жестоко?
— Не спешите меня в чем-либо обвинять, миледи. Многое стало на свои места, когда я увидел вас вместе, но кое-что еще нуждается в объяснении. Разрешите мои сомнения. Сколько же лет вашей дочери — тринадцать или четырнадцать?
До леди Сузи не сразу дошло, что он говорит ей комплимент. С улыбкой она сказала:
— Трине восемнадцать. Но вы мне так и не объяснили, милорд, почему вы были так жестоки по отношению к ней.
Маркиз улыбнулся ей в ответ.
— Вы понимаете, леди Шерингтон, — сказал он, — что, поскольку она выдавала себя за вас, я ожидал, что она скажет мне правду о тех неблаговидных махинациях, жертвой которых стала моя мать!
52 
