Лёгкий, ненавязчивый романчик 
220 
— Прости, маленькая, но это единственный способ заставить тебя выслушать нас, — произнес хамелеон.
За спиной уже вовсю плескалась чистейшая драконья магия, Летрак коротко отдавал распоряжения, а меня, еще сильнее заломив руки, куда-то повели. Вскоре стало ясно, куда, когда меня, особо не церемонясь, швырнули прямо в арку открытого портала, отпустив наконец-то порядком уставшие от такого обращения конечности.
Вылетев на полном ходу в незнакомое на первый взгляд помещение, я, в который раз за сегодняшний вечер, кубарем прокатилась по каменному полу, хорошо приложившись локтями. Раздраженно шипя и потирая ушибленные места, встала, с неудовольствием оглядывая просторное помещение в котором, кроме меня, еще кто-то был. И этим кем-то оказался Сеш'ъяр, сидящий на круглом окне комнаты, которую я теперь узнала.
Комната, в которой я всегда жила, когда останавливалась в гостях у Золотых драконов. И в последний раз я была здесь не одна… как и сейчас. Машинально взглянув на огромное каменное ложе, я с немым удивлением заметила среди подушек изнеможденное, исхудавшее тело, едва прикрытое простыней.
Почему-то у меня мгновенно задрожали колени, и на негнувшихся ногах я с трудом, подошла к каменному монолиту, внутренне молясь, чтобы это все оказалось сном. Но нет, Летрак мне не соврал — с Ри действительно что-то случилось.
Все его тело, прикрытое ниже пояса лишь тонкой простыней, было покрыто длинными рваными ранами, края которых сильно опухли и покраснели, а сами раны загноились. Множественные, но гораздо меньшие порезы были и на лице, и даже на голове — особо глубокий, со спекшийся кровью виднелся на правом виске. Кожа была желтого оттенка, волосы свалялись и спутались, глаза были закрыты, веки дрожали, а дыхание было весьма затрудненным.
Словно не в силах в это поверить, я протянула руку и прикоснулась к его щеке, и вздрогнула, почувствав холодную, как у покойника, кожу. Похоже, что эльф находился на волоске между жизнью и смертью.
— Он такой уже два месяца, — сзади неслышно подошел дракон-некромант и, подправив магический кокон, окружавший кровать, еще тише произнес, — И я ничего не могу с этим поделать, Ни. И никто не может.
— Как это случилось? — с трудом проглотив комок, застрявший в горле, спросила я, не в силах оторвать взгляд от дрожащих серебрянных ресниц дроу. Как бы я не пыталась себе твердить обратное, и как бы ни хотела переубедить себя, но все было тщетно.
Я не смогла остаться равнодушной к судьбе этого дроу. Просто не смогла.
— Когда он узнал, что с тобой случилось, он сразу же бросился к тебе, — начал рассказ Сеш'ъяр, — Но по неосторожности попал прямо в разгар поединка между нашими драконами.
— Сезон борьбы за переход в другой ранг, — устало прикрыла я глаза, поняв, о чем идет речь.
Это была моя вина. То, что Ри находился в таком состоянии, было целиком и полностью на моей совести… я забыла его предупредить, что находится поблизости с дерущимися драконами очень и очень опасно.
Во время яйцекладки, когда ни единой драконицы не найти в замке, наступает время, когда любой из драконов, которого не устраивает его полжение в клане, может занять место вышестоящего, победив того в поединке. Таковы традиции, такова жизнь драконов. Нам это не понять и все, что остается редким гостям Острова, так это держаться как можно дальше от сражающихся ящеров. Они, как и все существа, имеющие вторую звериную ипостась, слепы в своей ярости.
Чем больше я осознавала, что натворила, тем сильнее бились во мне противоречия. Я не могла спокойно смотреть на то, как мой ученик умирает, но и не могла себе позволить помочь ему. Я дала слово, что никогда больше не вернусь к старой жизни, к окружающим меня людям.
Ведь Ри тоже знал, что меня водят за нос, я больше, чем уверена… как и все, он лишь пользовался мной…
В голове один за другим мелькали воспоминания о нашем знакомстве, о дороге в Динтанар, о наших тренировках. О Натинало, Эллидаре, Эвритамэле, Карате… Нет, невозможно, он не мог, он не мог меня придать!!!
Но, если не мог он, то не мог и Маркус, ведь он — мой брат, половинка моей души! Я знаю, я вижу его чувства, слышу каждую его мысль, ощущаю каждую эмоцию! И в его словах никогда не было ни грама лжи и обмана, а чувства были чисты и открыты для меня.
Но тогда как? И почему? Почему он позволил так со мной обращаться?!
— Ни, здесь все целители бессильны, — хмуро произнес дракон, положив мне руку на плечо и чуть сжав его, — Как бы мы не обрабатывали раны, какими бы отварами его не поили, ни припарки, ни травы, ни мази, ни магия — ничего не помогает. Он не идет на поправку из-за своего морального состояния.
220 
