12 
— И это все? — спросил Коннор, почувствовав себя полным идиотом, когда Жозетт улыбнулась. Он вместе с Анной подошел к розовой кроватке, полной погремушек и разноцветных игрушек.
Лицо Тэйлор было красным. Слава богу, она начала успокаиваться, и душераздирающие вопли прекратились. На ее щеке блестела одинокая слезинка.
Тогда он впервые заметил на стене свою фотографию рядом с фотографией Анны. Значит, вот почему Тэйлор не испугалась его, словно уже где-то видела.
— Дорогая, все хорошо, — мягко произнесла Анна. — Ты в безопасности.
Прежде чем уложить Тэйлор в кроватку, Жозетт переодела ее. Сейчас на ней был розовый комбинезон с желтыми жирафами. Малышка посмотрела на Коннора своими голубыми глазами и заулыбалась.
— Еще раз привет, — сказал он, наклоняясь.
Услышав его голос, Тэйлор залепетала на своем детском языке и засучила ручками. Когда она перевернулась на живот и подползла к нему, он широко улыбнулся ей. Тогда она села и захлопала в ладоши. Он тоже захлопал, весело подмигивая ей.
Тэйлор радостно засмеялась.
Как могла одна-единственная улыбка, демонстрирующая первый прорезавшийся зуб, так глубоко тронуть его сердце? А эти ямочки… Прямо как у него. В детстве его постоянно из-за них дразнили.
Когда он положил ладонь малышке на затылок, Анна вскрикнула, но затем отошла в сторону. Он ловко взял девочку на руки и прижал к своему плечу.
В Афганистане у него был большой опыт общения с маленькими детьми. Только те малыши были голодными, а их матери до смерти напуганными. Они не были такими пухлыми и розовощекими, и от них не пахло детской присыпкой и шампунем. И они не пробудили в нем отцовских чувств, как Тэйлор. Он так обрадовался, обнаружив, что Анна хорошая мать.
Анна пристально наблюдала за тем, как он нянчится с их ребенком. Ее глаза как-то странно светились.
— Тэйлор. — Коннор нежно потрепал малышку по щеке. — Ты такая же красивая, как твоя мама. — Слова сорвались с его губ прежде, чем он осознал, что сказал.
Он снова перевел взгляд на Анну. Ее губы слегка подрагивали.
— Я… я каждый день показывала ей фотографии и говорила: «Это мама и папа», — произнесла Анна.
— Готов поспорить, ты расстроилась, узнав, что не сможешь полностью от меня избавиться.
Она так сильно побледнела, что он пожалел о своей резкости. К горлу подступил комок.
Тогда Коннор снова переключил внимание на Тэйлор. По крайней мере, в своих чувствах к ней он не сомневался. Он был от нее без ума.
Как часто он говорил своим сослуживцам, что все малыши на одно лицо?
Он ошибался. Тэйлор была самой красивой малышкой на свете.
— Она родилась примерно девять месяцев назад? — тихо произнес он. — Ты мне даже не сообщила.
— Я… я думала, что ты опасен.
— Меня не было рядом, когда она научилась держать головку, когда у нее прорезался первый зуб. Кто мне вернет все эти месяцы? Я даже предположить не мог… — Его переполняла ярость, но внезапный прилив нежности к дочери оказался сильнее.
— Когда у меня случилась задержка, я подсчитала дни после того, как ушла от тебя, — сказала она.
При воспоминании о том, как он проснулся в одиночестве и обнаружил, что она исчезла вместе с его вещами, ярость вернулась. Он несколько раз перечитывал записку, напечатанную на компьютере, который она унесла. Затем, смяв листок, он в чем мать родила выскочил в коридор, но вовремя опомнился.
Я любила тебя. Доверяла тебе. А ты меня обманул. Между нами все кончено.
Коннор помнил каждое слово той проклятой записки.
— И когда ты, черт побери, собиралась рассказать мне о ней? — Он старался говорить спокойно, чтобы не напугать Тэйлор.
— Никогда. Решила, что нам будет лучше без тебя.
— Ну конечно. — Он хотел выругаться, но в этот момент Тэйлор коснулась своими крошечными пальчиками его щеки.
— Па… па… агу.
Его дочка была настоящим чудом. Рядом с ней было трудно злиться на ее мать. И все же он попытался.
— Нет, вам определенно без меня не лучше.
В потертых джинсах, старом синем свитере и ботинках со стертыми каблуками Анна выглядела так же уныло, как дом, в котором жила. Было очевидно, что у нее не остается ни цента на себя.
— Ты действительно хочешь, чтобы Тэйлор жила в таких условиях?
Анна гордо вскинула подбородок.
— Я работаю… то есть работала. У нас есть все необходимое.
— Сомневаюсь, что твоего крошечного жалованья хватало на все. Тебе платили наличными? Ты работала неофициально, но так тебе было проще оставаться в тени, не так ли?
12 
