11 
– Джим… – прошептала Фэнси, напоминая ему о себе.
Она всего лишь произнесла его имя – голосом сладким как мед, нежным как бархат и одновременно настойчивым, – и он моментально забыл городской совет, где его вынудили заплатить целое состояние за испорченную канализационную систему, как забыл и о своем намерении поговорить с Фэнси о покупке ее фермы.
Джиму хотелось сейчас только одного – чтобы она освободила ему проход, но Фэнси не двигалась с места, а значит, он не мог выйти, не дотронувшись до нее. Солнечные лучи, подсвечивая ее сзади, окружали ее фигурку сиянием наподобие ангельского нимба.
– Все думают, что я подошла обсудить с тобой продажу маминой фермы, но… – теперь ее голос звучал мрачно и холодно, улыбка розовых губ таила угрозу, – но я подошла, чтобы узнать: помнишь ли ты еще, как у нас все было с тобой?
Как будто он мог забыть. А ведь пытался, еще как пытался, будь оно все проклято!
Он сунул стиснутые до боли кулаки в карманы и упрямо уставился на нее. И напрасно, потому что она улыбнулась… правда, улыбка вышла нервной.
Алые розы и снежно-белые лилии, приколотые к глухому вороту ее платья, подчеркивали длинную изящную шею. Он вспомнил, как покрывал эту шею поцелуями, и какой теплой и шелковистой была она под его губами. И снова его как током ударило неожиданное воспоминание о той распутной весне, когда она, прикрытая лишь полевыми цветами, преподнесла ему себя вместо подарка ко дню рождения. Оцепенев, он просто стоял и смотрел на нее, словно рассудок внезапно его покинул.
– Ага, – протянул он наконец с горечью. – Помню…
– Я тоже так и не смогла тебя забыть… как ни пыталась, – тихо и чуть печально отозвалась она. – Поэтому решила, что, наверное, и пытаться не стоит.
Если женщина была когда-либо источником беды…
Он понимал, что должен бы бежать от нее как от огня, но ему вдруг почудилась в ней какая-то новая, почти безысходная, уязвимая струнка.
Он не забыл, как бесстыдно она бегала за ним в старших классах. И как легко он шел в ее сети. И что их отношения были постоянной борьбой характеров.
Он продолжал неотрывно смотреть на нее, пока щеки ее не залило румянцем, пока его собственное лицо не заалело – он это почувствовал – еще гуще, чем ее.
Усилием воли он заставил себя вспомнить, с какой легкостью она вышвырнула его из своей жизни, едва он стал помехой ее планам. И помрачнел.
– У меня не было уверенности, что ты придешь на мамины похороны. Ведь ты ни разу, когда я приезжала, не заглянул к нам хотя бы поздороваться, – сказала Фэнси. – А без меня, я знаю, ты навещал маму чуть ли не ежедневно. Ясно, что ты меня избегал.
– Я был женат.
– Я тоже была замужем. – В глазах ее вспыхнула и погасла печаль. – Мне было очень жаль, что Нотти умерла.
Он не мог с той же легкостью ответить, что сильно жалел, когда ее дражайший супруг-миллионер удрал от нее, а потому между ними снова повисло молчание. Наконец он все-таки выдавил:
– Мне очень жаль Хейзл, я любил ее, и… э-э… Грейси сказала, что не появиться сегодня здесь было бы неприлично.
Фэнси сочувственно улыбнулась.
– Я уж и забыла, как это бывает в маленьких городках. Все следят за каждым твоим шагом, все тебя судят.
– Именно. И сейчас тоже, – сказал Джим, бросив мимолетный взгляд на Уэйнетт и Грейси и надеясь, что Фэнси поймет намек и освободит ему дорогу.
– Уэйнетт ни капли не изменилась, по-прежнему такая же сплетница, но твоя Грейси мне очень понравилась. Она просто прелесть. Я благодарна ей, что она заставила тебя прийти, потому что ты единственный, кого мне искренне хотелось видеть.
Эти слова, такие вкрадчиво-кокетливые, высказанные с такой теплотой и легкостью, лишь усугубили его напряжение.
– Раньше, когда я приезжала домой, я тоже не хотела видеть тебя, говорить с тобой, Джим. А теперь хочу.
О Боже. Опять.
– Зачем? – буркнул он. – Ты мне как-то сказала, что я самая настоящая деревенщина, коль предпочитаю остаться в Парди. И решила, что заклеймила меня раз и навсегда.
Ее взгляд прошелся сверху вниз по его высокой мощной фигуре.
– Что ж, может быть, я была далеко не так умна, как мне казалось, – шелковым голоском произнесла она. – А может, я так сказала специально, чтобы ты не слишком удерживал меня здесь. Думаю, я боялась, что ты запросто уговоришь меня остаться.
– Ну, теперь нам этого никогда не узнать.
– Ты не из тех, кто бегает за девчонками, Джим. Но ты красивый. Одни мускулы. А я все гадала: может, ты боишься встретиться со мной, потому что полысел или живот отрастил?
11 
