92 
Согласно расписанию, поезд из Мехико и Сан-Луис-Потоси прибывал в восемь вечера. В половине восьмого Джон Грейди уже был на вокзале. Поезд опоздал на час. Джон Грейди стоял в толпе на платформе и смотрел на выходивших из вагонов пассажиров. Он не сразу узнал Алехандру. На ней было длинное голубое платье и голубая шляпа с широкими полями, и ни Джону Грейди, ни другим мужчинам на платформе она не показалась школьницей. Когда она спускалась по ступенькам из вагона, проводник взял у нее кожаный чемоданчик, потом вернул и приложил руку к фуражке. Когда она повернулась и уверенно двинулась туда, где стоял Джон Грейди, он понял, что она заметила его еще из вагона. Ее красота показалась ему поистине неземной. Красота удивительная и даже неуместная на этой пыльной платформе, да и в любом другом месте на этой земле тоже… Алехандра подошла к Джону Грейди, печально улыбнулась, коснулась пальцем шрама на его щеке и поцеловала этот шрам, а Джон Грейди поцеловал ее в щеку и взял у нее чемоданчик.
Какой ты худой, сказала она, а он посмотрел в ее синие бездонные глаза так, словно надеялся увидеть там предвечный образ вселенной. Он с трудом заставил себя заговорить и сказал, что она очень красивая, а она улыбнулась, и в ее глазах снова появилась та самая печаль, которую он заметил, когда она впервые пришла к нему. Он понимал, что, хотя печаль эта имела к нему самое прямое отношение, дело было не только в нем одном.
С тобой все в порядке, спросила она.
Да, со мной все в порядке.
А что с Лейси?
С ним тоже все в порядке. Он поехал домой.
Они прошли через маленькое здание вокзала, и Алехандра взяла его под руку.
Поедем в такси, предложил Джон Грейди.
Лучше пойдем пешком.
Хорошо.
Улицы были полны народа, а на Пласа-де-Армас перед резиденцией губернатора плотники устанавливали помост, где через два дня по случаю Дня независимости собирались выступать ораторы. Он взял ее за руку, они перешли через улицу и подошли к гостинице. По тому, как она держала его руку, он попытался понять, что у нее на сердце, но у него ничего не вышло.
Обедали в ресторане гостиницы. Он впервые появился с ней на людях и оказался не готов к тем взглядам, которые открыто бросали на нее мужчины постарше, сидевшие рядом, и к тому спокойному достоинству, с которым она выдерживала их. Он купил пачку американских сигарет и, когда официант принес кофе, закурил, потом положил сигарету в пепельницу и сказал, что должен все объяснить.
Он рассказал ей о Блевинсе, о тюрьме Кастелар, о том, что произошло с Ролинсом, и, наконец, о кучильеро, который скончался у него на руках со сломанным ножом в сердце. Он ничего не утаил. Какое-то время они сидели и молчали. Когда Алехандра подняла голову, он увидел, что она плачет.
Говори, сказал он.
Не могу.
Говори, повторил он.
Откуда я знаю, кто ты? Откуда я знаю, что ты за человек? Откуда я знаю, что за человек мой отец? Я не знаю, пьешь ли ты виски, ходишь ли к шлюхам… Я не знаю, делает ли это он. Я не знаю, что представляют собой мужчины. Я не знаю ровным счетом ничего.
Я рассказал тебе то, что никогда никому бы не рассказал. Я рассказал тебе все, что только мог.
Что толку? К чему это приведет?
Не знаю. Просто мне нужно было тебе это рассказать…
Наступило долгое молчание. Потом она посмотрела на него.
Я сказала ему, что мы любовники, произнесла она.
Внезапно его пронзило холодом. Вокруг сделалось очень тихо. Она произнесла эту фразу еле слышно, и он вдруг почувствовал, как вокруг него сгустилось безмолвие.
Зачем, произнес он убитым голосом.
Она грозилась все ему рассказать. Моя тетка… Она потребовала, чтобы мы прекратили встречаться, иначе она все ему расскажет.
Она бы этого не сделала.
Не знаю. Но я не могла допустить, чтобы она получила надо мной такую власть. Потому-то я и рассказала ему все сама.
Но зачем?
Не знаю.
Это правда? Ты рассказала про нас отцу?
Рассказала…
Он откинулся назад, закрыл руками лицо, потом снова посмотрел на нее.
Откуда она узнала?
Трудно сказать. Кто-то мог нас увидеть. Может, Эстебан… Она слышала, как я уходила из дома. Слышала, как я возвращалась.
Ты ничего не отрицала?
Нет.
Ну и что сказал твой отец?
Ничего. Ровным счетом ничего.
Почему ты не сказала об этом мне?
Ты был на горе. Я обязательно все рассказала бы. Но когда ты вернулся, тебя сразу арестовали.
92 
