очень нудно 
34 
Снизу послышался голос Горыныча, исполнявшего соло:
- – Спой нам, мусор, про «красную» зону!
- Про свои мусорские мечты!
- Про тонкую резинку в коробочке с картинкой,
- Ту, что напоминаешь ты!..
– Его там не прибьют? – обеспокоился Денис.
– Братаны на стреме, – просто ответил Антифашист. – Если чо, вмешаются...
– Хорошо, – Рыбаков открыл второй том. – Тэк-с... Вот это уже интереснее. Рапорт патрульного наряда, пытавшегося задержать гражданина Клюгенштейна на территории Летнего сада... «Ругался матом, бросил рядового Конопелько в пруд, при этом требуя, чтобы тот изобразил лебедя. В результате рядовой Конопелько заболел двусторонней пневмонией... Угрожая бензопилой „Бош“, загнал сержанта Маковского на дерево, где тот находился в течение пятнадцати минут... Вырвал автомат у ефрейтора Ханкина...» У них там что, весельчак-разводящий? Конопелько, Маковский и Ханкин. Три дебила с наркотическими фамилиями... «Скрылся от патрульного наряда и уничтожил захваченное оружие...» Молодец, Глюк! Мало ему было нападения на ментов... Определение следователя Нефедко. «На основе свидетельских показаний гр. Лизунца и Пылкина следствие делает вывод о причастности подозреваемого Клюгенштейна к деятельности этнических преступных групп лиц японской национальности, так же называющихся “джакузи”...» Идиот! Не «джакузи», а «якудза»! Ладно, начнем визуализацию чувственных энергий...
Денис проложил под лист промокашку и отвернул крышку с флакончика. По комнате разнесся запах растворителя.
– Чо это? – осведомился Антифашист.
– Четыре-хлор-этил, – Рыбаков обмакнул в жидкость тонкую кисточку. – Выводит с бумаги чернила. У меня ж папаша химик, он и присоветовал. Убираем одно, пишем другое. Никакая экспертиза не разберется.
– Солидно, – с уважением вымолвил браток. – А на векселе так можно печать убрать? Или, блин, сумму?
– Наверное, да. Только с векселями следует поэкспериментировать, – Денис провел кисточкой по подписи Пылкина на бланке протокола. Чернила расползлись. Рыбаков промакнул влажный лист и чистой кистью убрал остатки красящей жидкости. – Для каждого вида бумаги нужны свои концентрация и ингридиенты... И как у нас выглядит подпись Панаренко? Ага, вот она...
Денис снял колпачок с синей гелевой ручки и тщательно вывел на месте подписи давно умершего потерпевшего факсимиле здравствующей грозной майорши из Следственного Управления ГУВД.
* * *
Лейтенант Петухов зябко поежился, поплотнее запахнул форменный тулуп и показал рукавицей на дальний конец седьмой ВПП [19] Пулковского аэропорта.
– Проверьте там...
Сержанты Пиотровский и Каасик не выказали никакого энтузиазма. Даже наоборот – уставились на Петухова как на врага трудового народа, предлагающего продать государственную тайну за бутылку прокисшего пива.
– Лень, ты что? – Каасик высунул нос из-под воротника. – Туда ж два километра пехом.
– Техник какого-то хмыря видел, – объяснил лейтенант. – Вроде шмыгнул на поле. Посмотрите и доложите.
Пиотровский скривился.
– Да чо кому-то в такую погоду на поле делать? Ошибся техник...
Резкий порыв ветра швырнул в лица милиционеров очередную порцию снега. По освещенной немногочисленными лампами полосе гуляли маленькие смерчи, время от времени собираясь в клубок и рассыпаясь мириадами сверкающих льдинок.
– Ну хоть до ангара пройдите, – заныл Петухов.
– До ангара пройдем, – после недолгих размышлений согласился Каасик. – Но с тебя магарыч.
Практика доения молодого лейтенанта опытными подчиненными была обычным явлением. Сержанты из линейного отдела охраны аэропорта срывали свой маленький куш на любом приказе Петухова, который хоть чуть-чуть не укладывался в их понимание службы. Выгнать Пиотровского и Каасика на улицу в мороз или дождь было делом сложным, требовавшим от лейтенанта изрядных дипломатических способностей и готовности раскошеливаться.
– Джин-тоник, – сказал Петухов.
– Каждому! – Пиотровский поднял палец.
– Годится...
Сержанты поправили ремни автоматов и побрели к ангару, вполголоса обсуждая только что совершенный торг. Пройдя половину пути, они пришли к выводу, что продешевили, и оглянулись. Лейтенант уже успел скрыться за дверью служебного входа в здание.
– Тьфу! – поморщился Каасик. – Сам небось пошел чай хлебать...
– Двинули обратно, – Пиотровский уткнулся в овчину воротника. – Под лестницей переждем. Там хоть не так дует.
34 
