17 
Реджина бросила взгляд исподтишка на его чеканный профиль. Господи, да как она могла хоть на минуту подумать, что этот мужчина — жиголо?
— Остановись и пусти меня за руль! Мы или слетим в море, или врежемся в гору! Ты ведешь машину, как… как маньяк!
— Я знаю, что делаю, — процедил Нико сквозь стиснутые зубы.
— Если мы попадем в аварию, моя страховка не будет действительна, — напомнила Реджина-юрист.
— Я заплачу.
— Ах да, деньгами богатой женушки.
Его глаза опасно сузились, и он еще увеличил скорость.
Реджина прикрыла глаза рукой, не в силах видеть этот калейдоскоп серых скал, бирюзового моря, зелени деревьев над бездной.
— Куда мы едем?
— Увидишь, — коротко ответил Нико. Ее маленький «фиатик» тем временем уже взбирался в гору по проселочной дороге.
— Я хочу вернуться в свой отель.
— Позже. Я же сказал, что должен тебе кое-что показать.
Они подъехали к высоким позолоченным воротам, которые, казалось, стояли на самой вершине горы.
— Где мы? — почему-то шепотом спросила Реджина.
Нико резко затормозил и быстро произнес что-то в интерком по-итальянски, из чего она разобрала только имя. Ворота немедленно открылись, и взору Реджины предстал огромный, роскошный дворец — палаццо — в стиле поздней готики с элементами мавританского декора. Перед палаццо расстилался огромный парк с лужайками и яркими цветочными клумбами.
— Где мы? — повторила она вопрос, правда теперь в нем преобладали любопытство и восхищение.
— Это палаццо семьи Романо. — Его голос был глухим и лишенным каких-либо эмоций. — Одно из многочисленных палаццо, принадлежащих моей семье. Мое любимое, хотя для семьи это всего лишь маленький загородный домишко.
— То есть ты решил показать мне, насколько богат? Или это дом твоей будущей жены?
— Это палаццо станет ее домом, когда она выйдет за меня.
Реджина вспомнила, что о палаццоРомано она читала в туристическом справочнике. Нет, это не может быть правдой.
— Очень красивое место.
— Папарацци тоже так считают, — холодно заметил Нико.
Он взял ее за руку и повел к дому. Они прошли по тенистой дорожке, обогнули фонтан, в котором плавала пара лебедей, и остановились у крытой аркады.
— Это моя любимая часть дома. Когда я был маленьким, любил играть здесь с сестрой.
Неужели он говорит правду?
— У моей семьи есть еще дом во Флоренции, где хранится множество произведений искусства. В окрестностях Флоренции у нас обширные виноградники. Фамилия Романо известна уже много веков…
Реджина глубоко вздохнула — воздух был напоен ароматом цветов.
— Романо стали маркизами в 1750 году, когда герцог Лоррейна стал раздавать титулы, чтобы укрепить свои позиции. Поначалу семья с пренебрежением относилась к титулам, но вскоре нас возвели в князья…
— Отвези меня в отель.
Нико остановился.
— Послушай меня. Это только один из моих домов. Он мой, как и все прочие. До женитьбы, понимаешь?! Он принадлежит Романо уже семь веков.
— Я поняла — ты работаешь на эту семью? — с притворным участием спросила она.
— Еще как! — он засмеялся, но взгляд остался холодным. — Если мы войдем внутрь, ты увидишь множество комнат, украшенных гобеленами и люстрами в стиле барокко, не говоря уже о картинах великих мастеров и портретах моих предков, на которых я очень похож.
— Неужели? Тогда они очень красивы.
— Старая женщина на «мазератти» — моя бабушка. Только никогда не говори ей, что я назвал ее старой. Блондинка, которую ты видела со мной, моя мать, княгиня донна Глориана Романо. Мой отец, князь дон Ливио Карло Романо, умер пять лет назад. Моя мать хочет, чтобы я, его наследник, выполнил свой долг и женился на княжне донне Виоле Эугении ди Фрезано. Она не просто хочет, она настаивает. Вчера я пообещал ей, что позвоню Виоле, чья семья также заинтересована в этом браке.
Реджина смотрела почему-то на его темные патрицианские брови, орлиный, аристократический нос, и в ней зарождалось неприятное чувство, что он все-таки говорит правду.
— Ты действительно князь?
На лице Нико появилась досада.
— Я бы все отдал, чтоб не быть им. Я бы отдал все, чтобы следовать своим путем по зову сердца, которое кричит, что хотело бы прожить жизнь с тобой, Кара.
Высокий, красивый, сумрачный… итальянский князь. Если бы она тоже была высокородной итальянкой, может, тогда их сказка была бы со счастливым концом.
17 
