очень нудно 
34 
Сразила наповал, когда сказала, что все еще любит его. Он сразу почувствовал: она хочет, ждет, чтобы он вернулся. Но почему? Чем вызван ее порыв? Может, сгладилась боль утраты, может, пережив смерть Тэми, вспомнила про любовь? Возможно, раскаяние за содеянное толкнуло к нему в объятия? Может быть, поняла, что богатство и светская суетность не главное? Ах, да какое ему до всего этого дело! Все кончено. Разумеется, ничего, кроме счастья, он ей не желает, но он намерен жить без этой женщины, которая оставила его, уехала, причинив такие страдания.
Росс отчетливо помнил ту ночь, хотя прошло уже три года. Готов был просить любви, как нищий подаяния. Почему? Плакал… О Господи! Обдала холодом, ушла, заперлась в спальне. Хотел, чтобы утешила, облегчила боль, а что получил взамен? Будто и не человек вовсе… Да если бы он не был в отчаянии, разве ворвался бы тогда в спальню? А она? Забилась в угол, будто он насильник. А выражение лица? Он до сих пор помнит ужас, плескавшийся в ее глазах. Однако он обнимал, целовал ее. А она? Она была холодна. Ничто не дрогнуло в ней в тот момент, когда ему так нужна была ее ласка.
В час, тяжелейший для него, оттолкнула, отвернулась. И все же, и все же… если бы тогда вернулась, он бы ее простил, он бы все забыл. Разве он не понимает, что, потеряв ребенка, она была не в себе? Понимает… Но почему целых три года ни разу не дала почувствовать, что он ей нужен? Нет, не может он сейчас поверить в искренность ее чувств.
В самом начале их отношений Дайана ставила его в тупик многими своими странностями, но их любовь заставляла его идти на компромисс. В ту ночь, три года назад, он понял, что теряет ее. Знал уже и то, что будет лучше для обоих, если расстанутся. С каждым днем трещина, расколовшая их чувства на две половины, становилась все более ощутимой. Он твердо решил, что нужно забыть ее, что к прошлому возврата нет, однако, несмотря на принятое решение, она была единственной женщиной, которую он желал. Три года одиночества – три года невыносимых страданий; он не хотел, просто боялся опять пережить то, что было, если вновь упадет к ее ногам. Господи, да он ни разу не подумал о том, чтобы с ней развестись!
Скрипнули петли, распахнулись створки дверей, и вошла Дайана с подносом, на котором стояли чашки с дымящимся кофе, Она неуверенно улыбалась, а лицо светилось. И показалось ему, будто комната постепенно заполняется ее захватывающей дух красотой. Она смотрела на него и молчала, не зная, что сказать, вероятно понимая, что все давным-давно сказано. Подвинув пепельницу, полную сигаретных окурков, и гору разрозненных газетных страниц, поставила на край журнального столика поднос. Кофе пах так ароматно, что он буквально ощутил его вкус. Он даже не подозревал, насколько истосковался по кофе, приготовленному так, как умела только одна она.
– Вот кофе… какой ты любишь, – сказала она с живостью. Синие глаза ярко выделялись на бледном лице.
Он молчал, не зная, что предпринять. Поняв, что она смотрит на него и ждет, что он скажет, подумал, что пауза слишком затянулась, потому что с момента ее приезда они едва ли и парой фраз обменялись. Прошла минута, прежде чем он вспомнил те слова, что окончательно вывели его из себя. «Росс, не могу оставить тебя одного в такую тяжелую минуту…» Так нежно, так ласково, а по сути, будто молотком по голове ударила. Насмешка какая-то!
– Спасибо! Не хочу, только потому, что его сварила ты, – произнес он наконец, – и вообще, ничего не хочу от тебя. Три года назад ты оставила меня, обвинив в смерти Тэми. Оставила одного, заметь, когда я так нуждался в поддержке. Где ты тогда была? – вопрос прозвучал резко, даже жестоко. Этот взрыв негодования заставил ее вздрогнуть. Кофе выплеснулся из чашки и обжег пальцы.
– Росс, я…
– Ты в новой жизни добилась значительных успехов. Тебе этого мало? Не удовлетворена?
– Да. Потому что люблю тебя и Эдэма.
– Пустые слова! Ты даже не знаешь, что они означают.
– Знаю, Росс, знаю… Теперь знаю. Меня убивает, что ты так со мной обращаешься.
– Почему я должен тебе верить? Откуда мне знать, что ты и теперь не выкинешь чего-нибудь еще?
Она перехватила его презрительный взгляд, и горло сжала судорога.
– Никто не застрахован от ошибок, – вымолвила она. – Я тоже допустила ошибку. Не могу сказать, почему я это сделала. Возможно, никогда не пойму почему. Три года старалась не сводя с нее пронзительного разобраться и поняла лишь одно – я хотела уйти. А теперь хочу, чтобы ты ко мне вернулся. Не могу я это все выразить словами… Давно хочу, очень хочу. Но пока я не увидела тебя… Боялась признаться себе в этом.
34 
