очень нудно 
180 
Конечно, это произошло не сразу. Например, обзор «Россия» (1914) о сплаве «железных караванов» говорит весьма бодро: «…несмотря на идущую всё время параллельно с Чусовой железную дорогу, несмотря на неудобства судоходства по этой реке, отправляемые по ней грузы весьма значительны. Так, в 1907 г. со всех пристаней Чусовой было отправлено свыше 31 миллиона пудов грузов, преимущественно железа, чугуна, лесных строительных материалов и дров ценностью в 15 млн руб.». Однако история не разделила оптимизма авторов «России». «Железные караваны» были обречены. И в 1918 году прошёл последний сплав караванов — да и то лишь потому, что железная дорога оказалась блокирована белогвардейским мятежом.
А железные дороги, не заметив «падения» противника, продолжали наступление на Чусовую. В 1935 году к Верхнечусовским Городкам вышла ветка Комарихинская — Уралнефть (станция Комарихинская находится на участке Пермь — Чусовская). В 1933 году был электрифицирован участок Чусовская — Кизел; в 1936 году — участок Чусовская — Гороблагодатская; к 1945 году — участок Чусовская — Пермь.
В 1957 году была построена ветка Пермь — Лёвшино — Дивья— Ярино — Добрянка, которая по дамбе и мосту пересекла Чусовской залив Камского моря. Эта ветка от станции Ярино через Кухтым была соединена с Луньевской, выйдя на неё в районе станции Углеуральская между Губахой и Кизелом.
Чусовая, как чудесная рыба, оказалась в неводе из железных дорог. Железные дороги взяли на себя почти все заботы, оставив реке только одно дело — сплавлять лес.
А наследниками гужевых дорог стали автомагистрали. Трассы федерального значения пересекают Чусовую дважды: в городе Чусовом это Соликамский тракт, а возле Ревды — Сибирский. Чусовской залив Камского водохранилища пересекают дамба и мост дороги Пермь — Березники, построенные в 1996 году.
ВОЙНА БРОНЕПОЕЗДОВ
Это сейчас мы с удивлением прозрели: никуда империя в России не делась! Все советы, компартия, выборы, народовластие — всё это оказалось лишь «дымовой завесой», демагогией, прикрывшей главную, тайную суть: империя жива. Только сделалась она обезличенной — для самосохранения стала отрицать сама себя; отказалась от фигуры, которая бы персонифицировала имперскую суть. Даже Сталина, который вёл себя как император, заклеймили «культом личности». Сталин попросту «провинился» перед идеей империи своим невежеством в оценке допустимых масштабов людоедства. Но и при Сталине, и без Сталина СССР был имперским государством с имперской политикой и имперским мышлением. Да, без частной собственности — но в XX веке частная собственность начала мешать имперской идее. Ведь империя — это не экономика и не право. Империя — это самоощущение и стиль.
Революция 1917 года только укрепила империю, отменив частную собственность — единственную альтернативу тоталитарно-имперским порядкам. Немыслимая победа большевиков в схватке против всего мира в бытийном смысле была обусловлена жизнестойкостью имперской идеи, которую большевики и защищали. В России возникло уникальное государство: виртуальная, «запрещённая» идея империи реально управляла всеми людьми, от простого колхозника до Генерального секретаря. Отмена частной собственности была отменой корысти, а только корысть и была тем стимулом, который мог заставить «массового» человека реально действовать вопреки интересам империи. Уникумы, экзоты, диссиденты не имели значения в век движения гигантских исторических масс.
Поэтому нынешний возврат к частной собственности вполне можно расценивать как попытку свержения империи. Капитал (то есть независимость человека) способствует восстановлению моральных норм. А империя всегда аморальна, потому что высшая ценность для империи, её идеал и цель — это она сама. В новое время капитал — угроза империи. Но империя слишком умна, чтобы попасть в простенькую ловушку «реставрации капитала». Сращение бизнеса и власти, коррупционность и криминализация, рост бюрократии, законодательная свистопляска, деградация социального государства и «укрепление вертикали» — это мимикрия имперской идеи, которая вновь завладевает страной на подсознательном уровне.
И в начале XX века, в эпоху роста капитала и роста самосознания, ситуация была подобна нынешней. Укрепляющийся капитал начал диктовать империи свои правила игры. А с переменой правил менялась и цель. Чтобы сохраниться, имперской идее потребовалось «лечь на дно» и обуздать буржуазные свободы. В аграрной стране, какою тогда была Россия, обуздание буржуазных свобод тотчас воплотилось в отмене частной собственности на землю — в Декрете о земле 25–27 октября 1917 года.
180 
