очень нудно 
189 
Спустя двадцать лет новое научное обследование угодий бывшего заповедника показало наличие сохранившегося на труднодоступных горах достаточно крупного массива первобытных лесов. И 6 июля 1971 года был учреждён новый заповедник — «Висимский». Он значительно уступал по площади «Висиму» и занял только верховья реки Сулём.
Площадь заповедника 13,5 тысячи гектаров; на его территорию приходится 30 км течения Сулёма. А общая площадь охранной зоны заповедника 66,1 тысячи гектаров. В пределах охранной зоны заповедника выделены памятники природы «Старик-камень», «Кедровник на реке Нотихе», «Первобытный лес у деревни Большие Галашки», «Камешек», «Обнажения на реке Сулём», «Болото Шайтанское», «Гора Малиновая», «Журавлиное болото». Заповедник находится в Пригородном районе Свердловской области и на территориях, подчинённых городу Кировграду. Центральная усадьба заповедника в Кировграде. В заповеднике в естественном состоянии сохраняется и изучается комплекс среднеуральской горной тайги и комплексы горных («висячих») болот.
В заповеднике насчитывается более 400 видов высших растений, 120 видов грибов, 68 видов мхов. Список птиц включает 130 видов, среди которых ястреб, канюк, лунь, кобчик, ушастая сова, филин, неясыть, сыч, тетерев, рябчик. Обнаружено 10 глухариных токов и 6 журавлиных гнёзд. Животных в заповеднике обитает около 40 видов, среди них медведь, волк, росомаха, рысь, лисица, косуля, лось, кабан, барсук, белка-летяга, колонок, горностай, норка, выдра, бобр, кожанок (летучая мышь), обыкновенный ёж (уже занесённый на Чусовой в Красную Книгу). В Сулёме, его притоках и старицах водятся хариус, гольян, налим, подкаменщик, плотва, ёрш, щука, голавль, щиповка, голец, окунь, елец. В начале 80-х годов XX века на Сулёме планировалось создание нового «заповедного» водохранилища, но этот проект не был осуществлён.
* * *
Кошмар молевого сплава не мог продолжаться вечно. В 1973 году молевой сплав был запрещён. Но река долго хранила его следы. Чусовлянин В. Курбатов ещё в 1977 году писал В. Астафьеву: «А лес всё тонет и тонет по реке, и гниёт, и валяется по берегам — впечатление погибели и разора. Вверх мужики поднимаются только по полой воде, а летом все винты обобьёшь и с полдороги вернёшься, рыбы почти нет, не терпит она гнилого дерева… Всё родное, страшное, нестерпимое и дорогое». Ныне, слава богу, почти все раны, нанесённые лесосплавом, река сумела залечить.
УЗНИКИ ЧУСОВОЙ
Как тут не поверишь в проклятие? Словно бы вогулы и башкиры, которых русские вытеснили с Чусовой, уходя, сказали своим гонителям: «Если вы не позволили нам здесь жить, то и сами будете жить здесь только поневоле!» Эхо насилия отдалось в будущее, как метастаз истории. За четыре с лишним века, что русские живут на Чусовой, вольных русских людей Чусовая почти не видала.
Повсеместной личной свободы на Урале, конечно, не было — впрочем, как и повсюду в России. Но и «территорией каторги» в царские времена Урал тоже не считался, хотя, безусловно, здесь имелись и тюрьмы, и остроги, и подневольные производства. Но самые жуткие каторги находились далеко на востоке, в Сибири — скажем, Нерчинская каторга. В крепостном государстве патриархальный быт провинции порою вообще нивелировал суть заключения. Например, в XVIII веке горного инженера Н. Клеопина изумило, что в Полевской крепости караул с ружьём в руках несёт каторжник. А в XIX веке арестанты, привлекавшиеся к горным работам, даже получали зарплату (на золотых приисках Северного Урала — такую же, как и вольные наёмные рабочие). Зоной массового подневольного труда Урал стал только во время Первой мировой войны, когда сюда были перевезены более 63 тысяч военнопленных немцев и австро-венгров.
Россия — грандиозный исторический проект, не вмещающийся в рамки здравого смысла. А если уж проект не вмещается в рамки здравого смысла, то и здравое обеспечение ему не нужно. Именно поэтому в России до уровня генотипа нации укоренено «внеэкономическое» принуждение — начиная от плетей барина, заканчивая нынешними льготами, за которые государство не желает платить.
Высшая идея России прекрасна и чиста: объединение народов, братство людей… Но осуществлённая утопия и становится антиутопией. «Переломленное об колено» имперской парадигмой, объединение народов стало политической оккупацией других государств. А рядовых людей поглотило братство равнодисперсной «лагерной пыли» империи, где все — одного цвета, размера и формы. Следовательно, все легко заменяются друг на друга и не имеют индивидуального значения.
189 
