17 
— Прошу! — сказал наконец жандарм, прищелкнув "каблуками. У Анны Обручевой никаких волнений на этот счет не было: она ехала под своим настоящим именем. В Столбцах мы сделали пересадку на Варшаву, откуда должны были ехать в Вену. В венском экспрессе я просмотрел вечерние газеты. Кричащие крупные заголовки сообщали об успехах Франко. Фотографии изображали кварталы Мадрида, занятые фалангистами. Судя по фотографиям, в столице Испании уже развевались знамена Каудильо, а население радостно встречало фашистских солдат и офицер, Мне и раньше приходилось по долгу службы читать польские газеты. Цену их «объективной» информации я хорошо знал. Продажным писакам ничего не стоило сообщить нынче крупнейшими буквами то, что будет ими же петитом опровергнуто завтра. Но те небылицы об Испании, которыми они попотчевали меня в тот раз, показались просто несносными.
— Подождем до Чехословакии, — сказал я своей спутнице. — Может быть, в пражских газетах есть что-нибудь более толковое… Мои надежды в какой-то мере оправдались. Чехи писали об испанских событиях довольно сдержанно, Здесь даже прожженные журналисты не пытались предрешать падение республики. Более того, из парижских газет я узнал, что войска Франко уже остановлено под Мадридом… Покинув Австрию и миновав Швейцарию, мы оказались во Франции. С нетерпением ждали встречи с Парижем, где творили Бальзак и Золя, где в землю навеки впиталась кровь коммунаров! Увы! Я горько разочаровался! Передо мной был суетливый город, подавлявший непрерывным мельканием автомобилей и оглушительной рекламой, обилием иностранцев и монахинь. Белоснежные чепцы и темные одеяния божьих невест исчезали с парижских улиц только к вечеру, уступая место проституткам… В Париже мне предстояло приобрести много вещей, которые могли понадобиться на войне. В поездках по городу меня обычно сопровождал один из наших добровольцев, танкист Павел. Однажды, выйдя со свертками из магазина, мы. взяли такси. За рулем машины сидел полный, немного обрюзгший человек в помятом кепи. Я назвал нужную улицу и заговорил с Павлом. Шофер сейчас же сбавил скорость. Обернулся. Расплылся в заискивающей улыбке:
— Вы из России? Чистая русская речь и возраст шофера не оставляли сомнений: перед нами был белоэмигрант. Я незаметно подтолкнул Павла.
— Да, мы русские.
— Как радостно встретить соотечественников! Бежали от большевиков? Давно? В наши намерения не входило представляться первому встречному "русскому парижанину".
— Нет… Мы прибыли недавно.
— Как же вы там выжили?!
— Это — длинная история… А вы здесь, кажется, давно? Успели уже освоиться в столице? Стали даже лихим шофером. Глаза таксиста наполнились обидой?
— Извините, но даже горько… Я — курский помещик, офицер марковского полка! Да-с! Надеюсь, название полка вам кое о чем говорит? Еще бы! Мне это название говорило о многом! В 1919 году я дрался именно с марковцами, попал к ним в плен, бежал, потом участвовал в их разгроме.
— Как же! — скромно ответил я. — О марковцах и нам известно… Такси покатило к центру Парижа.
— Если господа не обедали, я могу рекомендовать отличный ресторан…
— Что за ресторан?
— О, прекрасная кухня, замечательное обслуживание! А главное — его посещают немецкие офицеры, едущие в Испанию. Они живут в гостинице поблизости… Вот на кого стоит посмотреть, господа! Вот кто не миндальничает с «товарищами»! Мы с Павлом переглянулись. Что ж? Любопытно понаблюдать за фашистами, с которым мы скоро, возможно, столкнемся в Испании, — Везите! У подъезда ресторана — вереница автомобилей. Пристроив машину, шофер пожелал сопровождать нас. Столик он выбрал вблизи большой компании молодых людей в штатском. Эта публика сразу обращала на себя внимание: широкие плечи, холеные физиономии, громкие, самоуверенные голоса, надменные взгляды. На лацканах их пиджаков вызывающе чернели значки со свастикой.
— Немецкие летчики! — почтительно пояснил шофер. Они и не думали скрывать цель своего приезда во Францию; во всеуслышание делились соображениями о том, когда смогут совершить первые боевые вылеты, как будут жить и гулять в Мадриде. Посторонних для них не существовало. Заурядные хамы, не больше. Однако наш марковец придерживался иного мнения. Он смотрел на теплую компанию влюбленными глазами. Потом подобострастно заговорил с одним из немецких летчиков, рискнул отпустить какой-то комплимент и, видимо, тоже пришелся по вкусу фашис-. там. Вскоре они уже пожимали ему руку. Начались взаимные похлопывания по плечу, чоканье… Бывший курский помещик вернулся к нашему столу сияющий.
17 
