очень нудно 
73 
— Откуда вы? Из каких краев? Пропускает в номер, усаживает: 8Приказом Ставки от 28 ноября 1941 года был создан штаб инженерных войск Красной Армии, штабы инженерных войск во фронтах и армиях и учреждены должности начальников. инженерных войск (фронтов и армий. Автор получил назначение иа должность. помощника начальника штаба инженерных войск Красной Армии, оставаясь начальником отдела заграждений штаба инженерных войск.
— Ну, рассказывайте, рассказывайте, что на фронте? Вы же всегда то на одном участке, то на другом! На месте вам не сидится… Нарочитая шутливость Пантелеймона Кондратьевича не может скрыть его озабоченности. Я все понимаю: Белоруссия оккупирована, и даже здесь, за толстыми кирпичными стенами гостиницы «Москва», слышен гул артиллерии… Рассказываю о недавнем посещении ОУЦ, о нуждах центра в связи с наступившей зимой, передаю Пономаренко отчет о работе оперативно-учебного центра за четыре месяца. Пономаренко углубляется в чтение отчета. Прошлую ночь я не спал, нынче для отдыха осталось всего пять часов, спрашиваю разрешения уйти.
— Да, да, конечно! Отдыхайте! — кивает Пономаренко. — Отдыхайте! Спускаюсь к себе, ужинаю, ложусь, но сон нейдет: встреча с Пантелеймоном Кондратьевичем разбередила все прежние думы о партизанах. Сейчас, когда враг захватил огромную территорию нашей страны, но победы не достиг, вынужден вести изнурительные бои, непомерно растянутые коммуникации фашистов поистине стали ахиллесовой пятой захватнической армии. Пора ударить по ним со всей силой! Но партизанские отряды в тылу врага действуют несогласованно, иные даже не имеют связи с партийными и военными органами, снабжение партизан из советского тыла производится эпизодически, им не хватает оружия, взрывчатки, минновзрывной техники… Протягиваю руку к часам. На часах — два сорок. Нет, беспокоить Пономаренко в такое время немыслимо. Разговор о насущных нуждах партизан придется отложить. Досадно, конечно, но пенять можно лишь на себя самого. Спасает, что усталость слишком велика: все-таки засыпаю. А с утра поездка на левый фланг 16-й армии генерала Рокоссовского, во второй половине дня — под Серпухов, и досада на самого себя отступает, глохнет, спасительно подавленная сиюминутными заботами и обязанностями. В мыслях только танки и мины. Мины и танки. Враг не должен прорываться через минные поля! Я даже не подозреваю, как близок день серьезного разговора о партизанах.
Глава 10. Две встречи. В приемной Сталина
В один из последних дней ноября голос Левитана, читающего сводку Совинформбюро, звучит приподнято: войска Волховского фронта, перейдя в наступление, разбили врага, освободили город Тихвин, а войска Южного фронта, ведя контрнаступление, освободили Ростов-на-Дону! Это известие — словно солнечный лучик в свинцовых тучах. Кажется, начинают сбываться слова, сказанные Сталиным три недели назад, в день парада на Красной площади, о празднике, который скоро будет и на нашей улице! А тут еще возбужденный майор Вакуловский:
— Под Акулово и Голицыне подорвалось множество фашистских танков, Илья Григорьевич! Говорят, фашистов в пух разнесли, они одними убитыми тысяч десять потеряли! Радость Вакуловского понятна: майор принимал участие в минировании участка, где уничтожена прорвавшаяся группировка противника. Да и я сам там работал, и тоже испытываю удовлетворение: минные поля не подводят. А сколько еще приятных новостей узнаем, когда двинемся вперед?! Сомнений, что скоро перейдем в наступление, нет. Гитлеровцы атакуют без прежнего напора, выдохлись, а к Москве непрерывно подтягивались резервы. Бывая на тыловых рубежах, работники ГВИУ наблюдают за выгрузкой и сосредоточением свежих уральских и сибирских дивизий. Час расплаты для гитлеровцев пробьет со дня на день!.. Находясь под Серпуховом, получаю телефонограмму генерала Котляра, требующего немедленно прибыть в штаб инженерных войск. Оставляю все дела, еду.
— Вас ждет начальник! — разглядывая меня с откровенным любопытством, говорит дежурный по штабу. Котляр принимает сразу, прервав разговор с Галицким и другими товарищами. Чувствую, и они глядят как-то странно. Случилось что-нибудь? Котляр краток:
— Вас вызывают в Кремль, к товарищу Сталину. На прием следует явиться в двадцать два часа ровно. Не ослышался ли? Неужели свершилось?!
— Сейчас шестнадцать часов, — продолжает Котляр. — Поезжайте домой, отдохните, приведите в порядок обмундирование. Предварительно зайдите ко мне. Буду ждать в двадцать часов. Время таяло, как пятнышко влаги на солнцепеке, но ровно в двадцать часов, выбритый и отутюженный, я вновь вошел в кабинет Котляра.
73 
