Глава 12. Решения приняты. Командующий фронтом генерал Малиновский

Зимнее наступление советских войск продолжалось на всех участках огромного фронта. В конце декабря были освобождены Козельск и Калуга, Керчь ш Феодосия. Готовилась наступательная операция и в районе Донбасса. Военный совет Южного фронта снял с позиций и вывел в резерв командования Юго-Западного направления войска 9-й армии, а их прежнюю полосу обороны передал 56-й армии. Теперь 56-й армии приходилось прикрывать линию фронта протяженностью в триста километров, двести из которых, правда, приходились на побережье Таганрогского залива и дельту Дона. Учитывая растянутость боевых порядков армии и опасаясь выхода противника по окрепшему льду залива в тыл нашим обороняющимся войскам, Военный совет фронта требовал ускорить создание оборонительных рубежей, минирование берегов залива и дельты Дона, прорубить искусственные полыньи — сначала на подступах к Азову и Ростову, а затем и на протяжении ста двадцати километров вдоль южного берега залива. Мин, разумеется, не хватало, надо было срочно увеличить их выпуск, пришлось вновь обращаться в обком партии, к рабочим ростовских, новочеркасских, аксайских и азовских предприятий. Рабочие не подвели. А пока изготавливались мины, саперов и гражданское население направили долбить полыньи. Солдаты, женщины, подростки, освобожденные от военной службы мужчины — десятки тысяч людей вышли с ломами, кирками Лопатами на донской и азовский лед — зеленоватый, неподатливый, достигший кое-где уже полуметровой толщины. Зазвенели ломы, зашаркали лопаты… Адский труд! Крепкий, здоровый мужчина и то много не надолбит, к тому же на жестком морозе, под пронизывающим ветром. А полынью мало пробить, ее нужно, чтобы не замерзла, перекрыть жердями, а на жерди накидать соломы и снега. Да вот беда, жердей в степи не добудешь в нужном количестве! Считая устройство полыней крайне неэффективным делом, ведущим к неразумной растрате сил, мы с Журиным доложили свое мнение новому командующему 56-й армии генерал-майору В. В. Цыганову. Полнолицый, с нависшими на глаза бровями, несколько грузный генерал выглядел крайне суровым. В действительности Виктор Викторович Цыганов, знакомый мне по обороне Харькова, был далеко не стар, энергичен, заботлив по отношению к подчиненным. Он был требователен, это верно, но его требовательность никогда не сочеталась с окриками или грубостью, напротив, подкреплялась прекрасным пониманием человеческой психологии и умением видеть дальше других. Выслушав наши доводы, Цыганов и член Военного совета армии бригадный комиссар Комаров согласились, что полыньи себя не оправдывают, сообщили свою точку зрения Военному совету фронта. Там с отменой полыней не спешили. Но член Военного совета Южного фронта И. И. Ларин, приехав в очередной раз в Ростов и проинспектировав работы на побережье, распорядился прекратить пробивку полыней, а минирование усилить: ставить мины не только на самых опасных направлениях, но и в любом мало-мальски пригодном для выхода противника на берег месте. Усилили в то время и минирование оборонительных рубежей 56-й армии и на ее переднем крае, и минирование «обводов». К слову сказать, генерал-майор Цыганов решительно поддержал идею создания на оборонительных рубежах системы траншей и развитых ходов сообщений. В полосе 56-й армии она строилась и совершенствовалась быстро. А в десятых числах января сорок третьего года, когда строительство и минирование оборонительных рубежей пошло полным ходом, Военный совет армии одобрил и предложение о создании специального батальона минеров для ударов по коммуникациям и опорным пунктам противника на северном берегу Таганрогского залива.

— Погодите радоваться, — сказал Цыганов, глядя на наши с Журиным лица.

— Резонанс от вылазок может Оказаться неожиданным, поэтому требуется санкция командующего фронтом. Вы, полковник, кажется, знакомы с генерал-лейтенантом Малиновским?

— Так точно. Встречались в Испании.

— Вот вы и поезжайте к командующему. Вам он вряд ли откажет. Только обязательно обговорите состав диверсионных групп и попросите обеспечить эти группы необходимым снаряжением! Последний раз я видел Малиновского шесть лет назад, в прилепившемся к подножью гор провинциальном испанском городке Хаене, где на одной из узких, как ущелье, средневековых улочек находилось пристанище диверсантов. Беседуя с нами, Малиновский сидел на подоконнике высокого стрельчатого окна. На широкие плечи накинута кожаная куртка, над. левой бровью нависал край черного берета. В штабе Южного фронта навстречу мне поднялся из-за стола грузный человек с гладко причесанными волосами, с озабоченным, одутловатым лицом. Прежними у него остались только глаза, вспыхнувшие улыбкой узнавания. Слушал меня командующий фронтом внимательно, предложение осуществлять диверсии в тылу врага, совершая переходы через лед Таганрогского залива, одобрил, разрешил привлечь к этим действиям добровольцев из приданных инженерной группе частей, а также из числа командиров и бойцов 8-й саперной армии. Я сказал, что в оперативно-инженерной группе работают инструкторами испанские добровольцы:

  81