Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
52 
В этом городе, в самом сердце Испании, ему нечего было бояться, но полковник никогда не верил внешней видимости спокойствия и, может быть, только потому и выжил, пройдя через две кровопролитных войны.
Мигель потянулся к кобуре и досадливо крякнул: он и забыл, что отправился в гости без пистолета. А звуки тем временем приближались.
Полковник медленно обнажил сверкнувшее в отблеске электрической лампы лезвие и затаил дыхание. Дверь скрипнула и медленно подалась вперед. Он изготовился, и едва неизвестный ступил на паркетный пол кабинета, рванул дверь на себя до отказа и взмахнул кинжалом.
Перед ним никого не было…
— Господи! — удивленно выдохнул за его спиной Мигель. — Что с вами?
Полковник сдавленно крякнул и, краем глаза увидев шевеление внизу, опустил взгляд.
У его ног на четвереньках стоял совершенно голый племянник.
— Ансельмо?! Что ты здесь делаешь?
— Сеньор Ансельмо, что с вами? — кинулся к дверям начальник полиции.
Сеньор Ансельмо еще раз переступил руками и рухнул на пол.
— Дя-дюш-ка-а… — прохрипел он. — По-моги-и-и…
На его белой полной шее полыхал яркий багровый рубец.
***
Полковник и Мигель подхватили пострадавшего под мышки, волоком оттащили в глубокое кресло в углу кабинета, и полковник лично отправился на первый этаж за пледом, а Мигель опустился перед креслом на колени.
— Что случилось? — жестко спросил он. Сеньор Ансельмо со стоном приподнял подбородок и показал охватывающий горло широкий, стремительно темнеющий и уже почти фиолетовый рубец.
— Это я уже видел, — кивнул начальник полиции. — Вас душили. Но вы его хоть опознали?
— Не-ет, — сипло выдавил сеньор Ансельмо. — Н-но… он… б-был б-большой… очень.
— Насколько большой?
Сеньор Ансельмо поднял руку вверх так, словно хотел дотянуться до головы стоящего за спиной душителя.
— В-вот… т-такой. Оч-чень… сильный.
Мигель прикинул, что сеньор Ансельмо и сам был немаленький. Какого же роста тогда должен быть преступник?
— Вы не ошиблись?
— Н-нет! — отчаянно замотал головой сеньор Ансельмо. — Я р-рукой его в-волосы чувствовал… в-вот здесь.
Мигель недоверчиво покачал головой: таких рослых мужиков у них в городе не было.
«Неужели приезжий?»
Такого в их городе тоже пока не случалось. Да и удавок никто никогда не применял… наваха — да, вилы, топор — случалось, но чтобы удавка? По крайней мере, в полицейских архивах подобных прецедентов не значилось.
Мигель встал с колен, подошел к письменному столу полковника, взял электрическую лампу и осторожно поднес ее к лицу сеньора Ансельмо.
— Вы позволите?
Сеньор Ансельмо приподнял голову.
— К свету развернитесь, пожалуйста…
Рисунок рубца ему остро что-то напоминал… но что?
— Дьявол!
Мигель вскочил. Это, скорее всего, было просто совпадением, но он точно помнил размеры шелковых косичек, сплетенных из платья покойной сеньоры Долорес! И рисунок, и размеры рубца были с ними — один в один…
— Где было совершено покушение?
— Та-ам… — просипел сеньор Ансельмо.
— Наверное, во флигеле, — мрачно проронил подошедший с пледом полковник.
Мигель обернулся:
— Мне необходимо его осмотреть.
Полковник взглянул на трясущегося племянника, затем на Мигеля и в конце концов принял решение:
— Спуститесь с террасы и направо, сразу за поворотом. Если не найдете, дворецкий проведет; а я с Ансельмо посижу. И еще…
Направившийся к двери Мигель приостановился.
— Я уже извинился перед гостями, — с трудом выговорил старик. — И попросил их уйти. И вы тоже… — он замялся, — не говорите никому.
Мигель нахмурился.
— Вы же только что просили алькальда о проведении войсковой операции…
— Не надо мне, чтобы весь город знал, лейтенант, — покачал головой полковник. — И вас достаточно.
— Как вам угодно, полковник, — сдержанно поклонился Мигель.
***
Тонкие черные шелковые нити Мигель обнаружил почти сразу, — две на подушке, две на полу неподалеку и одну на подоконнике. И той же ночью, а точнее, уже рано утром он, придя в участок, достав лупу и внимательно сравнив их с образцами, оставшимися от найденных под мостом сплетенных косичками шелковых веревок, совершенно уверился в том, что нити те же самые!
Параллель с делом о пропаже трупа Долорес Эсперанса была очевидной. Те же нити, некий очень сильный человек, а главное — полное отсутствие внятного мотива преступления! Душить приехавшего погостить на несколько дней и не имеющего никакого отношения к землям Эсперанса аргентинца было так же бессмысленно, как и похищать труп старой сеньоры. Разве что просто из желания запугать? Но если вспомнить о цветке, ситуация на глазах приобретала совершенно мистический, не объяснимый с логических позиций оттенок.
52 
