65 
– Надолго? – переспросила она и махнула рукой. – Невозможно предсказать. В принципе, надолго, но, если мне надоест, я тут же уеду!
Она всегда была непробиваемо логична. Я улыбнулся.
– Твой «Кадиллак»? – с доброй завистью поинтересовался я.
– Да нет! – небрежно ответила она. – Одного магната. Я провожаю в аэропорт Томпсона.
– Кто это – Томпсон? – из вежливости спросил я.
Она сделала возмущенную гримаску.
– Здрасьте! Это мой муж. Я теперь пишусь – Белла Томпсон… Дурацкая фамилия, но зато оборотный капитал составляет около сорока миллионов в год. Долларов! Правда, канадских… А у тебя как дела?
Такие контрастные вопросы Белла задавала вовсе не из тщеславия – деньги как таковые ее не интересовали. Думаю, что, если бы некий гипотетический бомж сумел устроить ей жизнь, полную страстей и впечатлений, она бы, не раздумывая, вышла за него замуж. Разумеется, ненадолго.
– Да какие дела? – сказал я с иронией. – Все время на работе… Катаемся в метро…
– Это мысль! – воскликнула Белла. – Хочешь прокатиться? Заодно познакомлю тебя с Томпсоном… Садись!
Она схватила меня за руку и с необычной для ее хрупкого сложения энергией потянула в машину. На запястье у нее змейкой крутанулся тонкий золотой браслет.
Шофер, на протяжении всего разговора столбом стоявший возле машины, почтительно распахнул перед нами массивную дверцу. Белла, не отпуская руки, втащила меня на просторное белое сиденье и наскоро представила улыбчивому спокойному джентльмену в тонких очках, который, внимательно выслушав ее, протянул мне чистую крепкую ладонь и с небольшим усилием сказал по-русски:
– Отшень приятно. Эрик Томпсон!
– Ты где живешь? – спросила у меня Белла.
– Все там же, на Смоленской, – ответил я.
– Крути назад! – решительно заявила Белла шоферу. – Поедем на Смоленскую!
– Послушай, зачем это?! – смущенно запротестовал я. – Вам же совсем в другую сторону. Я отлично дошел бы пешком…
Сказав это, я неожиданно вспомнил о боксере. Поискав глазами, я обнаружил его фигуру, прячущуюся за газетным киоском. С некоторой растерянностью он таращился на «Кадиллак» и терзался сомнениями.
– Что значит пешком! – возмутилась Белла. – Имею право я прокатиться со старым другом? Может быть, нам уже не суждено свидеться?! Кстати, что ты делаешь сегодня вечером?
Опытный шофер сумел виртуозно развернуть белоснежную машину на перекрестке, и мы поехали в сторону Смоленской.
– Вечером? – я задумался. – Пожалуй, ничего существенного… А что ты хочешь мне предложить?
Признаться, этот вопрос я задал с опаской, искоса поглядывая на господина Томпсона. Корректность, конечно, вещь хорошая, но как у них в Канаде обстоит дело с ревностью, я точно не знал. Однако Томпсон продолжал доброжелательно улыбаться, и во взгляде его абсолютно ничего не изменилось.
Между тем Белла, лихорадочно порывшись в сумочке, с радостным возгласом извлекла оттуда прямоугольник глянцевой бумаги и сунула мне в руки.
– Сегодня в Доме кино презентация, – деловито сообщила она. – Мой Петрович отснял новый шедевр. Обязательно приходи! Мы с тобой выпьем.
Петрович – это был ее первый муж.
– Надеюсь, после презентации он не повезет нас на своей машине? – спросил я с намеком.
Белла рассмеялась.
– С ним я не сяду теперь даже в танк! – уничтожающе заявила она. – И вообще, плевать я на него хотела. Он распространяет обо мне всякие гадости и ведет себя как мальчишка. Я иду туда, чтобы не обращать на него внимания! – И, подумав, прибавила: – Может быть, я освищу его картину…
Господин Томпсон, благосклонно улыбаясь, смотрел на нее снисходительно, точно на ребенка. Я спрятал пригласительный билет в карман и улыбнулся в ответ, стараясь выдерживать непосильный для меня светский тон.
Господин Томпсон кивнул мне и добродушно заметил:
– У вас на лице… как это?.. помада!
Я покраснел и невольно схватился за щеку. Белла немедленно отвела мою руку и, выхватив откуда-то надушенный платок, принялась с азартом оттирать свои следы. После чего еще раз чмокнула меня в щеку и, сделав серьезное лицо, скомандовала шоферу:
– Через два дома остановишь! – Она обернулась ко мне и с гордостью сказала: – Видишь, я не забыла, где ты живешь!
Что ж, в другое время такое заявление потешило бы мое самолюбие, но теперь, под взглядом терпеливого Томпсона, я ничего, кроме очередной неловкости, не почувствовал. То, что мы уже приехали, обрадовало меня. Вышколенный шофер с непроницаемым лицом открыл мне дверцу, и я выкатился на тротуар, чувствуя себя почти магнатом.
65 
