17 
– Вы, я гляжу, уже освоились здесь? – спросил он.
– Да, здесь отлично кормят и великолепный набор спиртных напитков.
Я махнул рукой официанту и заказал пиццу с грибами и коктейль.
– А вы по-прежнему все философствуете на тему мужского счастья? – спросил я.
– Я философствую вообще, – ответил он и глотнул из своего стакана. – Вы уже были на третьем этаже?
– Нет. Пока я обитаю на первом и несколько раз был на втором.
– Кстати, как вас зовут?
– Владимир Александрович.
– А меня Анатолий Исаевич... Вот и вы не стремитесь на самый верх блаженства.
– Отчего же? – возразил я. – Просто случая еще не было.
– Случаи всегда приходят, если есть желание.
Я подумал, что, наверное, он прав. Но не в этой ситуации. Все же я работал в этом заведении, а не отдыхал.
– А вы знаете, я люблю поговорить с людьми, которые бывают там. Они рассказывают о своих ощущениях, а я вспоминаю свою молодость.
– Вы что же, там практически никогда не бывали?
– Со времен основания клуба я бывал там лишь в первый год.
Я посмотрел на этого стареющего мужчину, и мне стало искренне жаль его. В этот момент я увидел, как мимо меня проходят два старых приятеля, бизнесмены Саша и Паша. Они также заметили меня и подошли к стойке бара.
– Вован, привет! Ты как, нормально, работаешь?
– Да, все хорошо. Мне надо с вами поговорить.
– Какие проблемы?! Пойдем за столик.
Суть моего обращения к господам коммерсантам сводилась к тому, что они должны были принять тот факт, что я здесь присутствую как гость клуба и никто не должен знать о том, что я детектив.
– Говорите всем, что я предприниматель, – сказал я. – Что у нас с Путилиным старые дружеские связи.
– Вован, да мы все поняли! Ты что нас за лохов держишь! – сказал Паша.
– Все ясно. Гость так гость. Заметано, – отрезал Саша.
– Кстати, а что это за мужик, с которым я сидел за стойкой?
– Какой-то придурок, из бывших совнаркомовцев.
– Как это?
– Раньше в партии был, потом в каких-то научных институтах работал, а теперь вот сидит здесь целыми днями и п...дит! Любит, когда ему рассказывают о проститутках.
В этот момент в зал вошел Шагян и, не замечая никого и ничего, направился к своему постоянному месту перед картиной с морским пейзажем.
– А этого вы знаете?
– Этот армяшка, что ли? Как же, как же. У него несколько магазинчиков по городу. Торгует кожаными шмотками, женскими трусами и еще какой-то х...ней. А морду делает, как будто нефтяной король.
Так за беседой с господами предпринимателями я и пообедал, заказав суп брокколи и тефтели из осетрины с белым вином. Наконец Шагян поднялся и вышел из зала. В этот же момент ко мне подошел управляющий зала и сказал:
– Иван Алексеевич ждет вас в машине. Серая «Вольво» справа от выхода.
Я подождал некоторое время, вышел на улицу и без труда отыскал нужную мне машину. Путилин сидел уже на месте, за рулем был мой старый знакомый Саша. Я назвал адрес, и мы тронулись в путь.
– Вы уверены, что он сейчас поехал туда, в гнездышко к своей птичке? – спросил я.
– Неважно, – со злостью буркнул Путилин. – Для начала я надеру задницу Маринке, а потом уже буду дергать за яйца самого Шагяна.
Поднявшись на знакомый мне шестой этаж, я попросил Путилина уйти с лестничной клетки, сам же позвонил одной из тех старушек, которые обругали нас сегодня днем. Я попросил ее позвонить в дверь, где обитала Мамонтова, объяснив это тем, что мне необходимо проверить проводку в квартире, а она мне не открывает.
– Это чревато пожаром на лестничной клетке, – сурово заявил я бабке.
Та вняла моей просьбе, и скоро мы с Путилиным уже стояли в небольшом коридорчике квартиры, которую снимал Шагян. Перед нами, испуганно хлопая глазами, стояла Марина Мамонтова.
– Ну ты и сука! – начал свою речь добряк Путилин.
– Здравствуйте, Иван Алексеевич, – боязливо вторила ему Мамонтова.
Далее Путилин разразился мощнейшим монологом, который на треть состоял из матерных высказываний, остальные же две трети из упреков в черной неблагодарности и заговорах за его спиной. Однако разгуляться Путилину не дали, так как его прервал звонок в дверь. Деятельная натура Путилина потребовала, чтобы ее владелец лично распахнул дверь.
На пороге стоял Шагян с букетом цветов в одной руке и наполненным до отказа пакетом в другой. Из пакета торчало горлышко бутылки с коньяком. Шагян несколько секунд смотрел на встречающего его Путилина, потом на номер квартиры, потом снова на Путилина, на всхлипывающую за моей спиной Марину. Несмотря на то что весь его внешний вид говорил: «Извините, я ошибся дверью», он с каменным лицом произнес:
17 
