47 
– Что ж, давайте попробуем. Мы мало что теряем. В крайнем случае, я вас уволю публично... Я все подготовлю.
Мы обсудили еще несколько деталей, и я, выйдя из кабинета, спустился в ресторан. Усевшись за стойку бара, я подозвал официанта и заказал виски. Едва официант отошел, я тут же услышал знакомый голос:
– Владимир Александрович? Что-то вы сегодня припозднились.
Я повернул голову и увидел перед собой подсаживающегося ко мне крючконосого Анатолия Исаевича.
– Дела знаете ли, дела... А вы все философствуете о мужском счастье под смакование информации, приносимой вам мальчиками с третьего этажа?
– А вы не иронизируйте, – крючконосый, кажется, слегка обиделся. – Вы сами-то там бывали?
– Еще не довелось.
– Вот видите, значит, я прав, говоря о том, что возраст меняет представление о счастье.
– Да, здесь не поспоришь.
– Однако вы сегодня слегка взвинчены.
– Есть от чего расстроиться. Напьюсь как скотина и буду счастлив, – сказал я и опрокинул бокал «Джонни Уокера». – Не желаете, кстати, составить мне компанию? Поднимемся в массажный салон...
Анатолий Исаевич некоторое время колебался.
– Приглашаю, за мой счет! – сказал я.
– Что вы?! Ни за что на свете. Однако ваше предложение я принимаю.
Мы поднялись и пошли на второй этаж. Через час, распаренные и расслабленные, мы лежали развалившись на диванах в комнате отдыха. Я заказал джин.
– Не круто ли? После бани? – спросил Анатолий Исаевич.
– Лично меня запах можжевельника только бодрит.
Я разлил джин по стаканам, добавил тоник и поднял тост. – Давайте выпьем за удачу! Надеюсь, она будет сопутствовать нам, в том числе и сегодня.
Я осушил бокал до дна, заметив, что Анатолий Исаевич лишь пригубил его.
– А знаете что? Думаю, вы не правы. Во всяком случае, не до конца правы. На самом деле человек может быть счастлив только тогда, когда все эти удовольствия жизни, столь ярко выражаемые, по-вашему, в этажах этого заведения, мы получаем не за деньги, а совершенно искренне. Когда женщина спит с вами, потому что она хочет вас, а вы хотите ее, когда она растирает вам больную поясницу, потому что она любит вас и хочет, чтобы вы были здоровы, даже когда она готовит вам обед, боясь того, что вы останетесь голодным. И все это за деньги купить сложно.
– Вы думаете? – усмехнулся крючконосый, наполнив бокал.
– Я уверен. И самое главное, что женщина при этом тоже счастлива, потому что она все это делает для любимого человека, а не потому что он ей хорошо заплатил.
Мой собеседник отхлебнул большой глоток джина.
– У нас с вами, видимо, разная философия. Вы хотите убедить меня в том, что эти проститутки с третьего этажа станут когда-нибудь счастливы оттого, что начнут варить кому-нибудь борщ?
– Не знаю. Может быть, и будут. Как сказала одна моя знакомая, главное – не стать проституткой в душе.
– Бросьте вы! Вы сами, наверное, в это не до конца верите. Я уверен, что эти меркантильные сучки счастливы только тогда, когда они одеты и обуты во все лучшее, когда они живут в роскошных домах. Именно за это они и трахаются. И им глубоко наплевать на чувства, о которых вы говорили.
Последние слова мой собеседник произнес с эмоциональным накалом в голосе, после чего, схватив бокал с джином и несколько секунд посмотрев на дно, разом осушил его. Поскольку тоника он не добавлял, лицо его сморщилось и он зажмурил глаза. В эти несколько секунд я просунул руку под низ столешницы. Все было сделано как условлено. Мне оставалось только нажать кнопку. После этого я откинулся на спинку дивана и произнес:
– Неделю назад я был в Германии и отыскал там одну девушку. У нее было все: шикарный двухэтажный дом недалеко от Франкфурта, роскошь, деньги. Человек, который ей все это предоставил, по-моему, искренне был привязан к ней. Однако несмотря на то что все это ее радовало, счастливой ее назвать повернется язык только что у сумасшедшего.
– Что вы имеете в виду? – каким-то отстраненным голосом спросил меня Анатолий Исаевич.
– Потому что кукла не может быть счастлива по определению.
Крючконосый порывистым жестом налил себе «Гордонс» и, не добавляя тоника, снова выпил. Несколько секунд он молчал, а потом произнес бодрым тоном:
– Кукла? Я не совсем вас понимаю.
– Дело в том, что эту девушку, кстати, бывшую проститутку, подвергли обработке новым наркотическим препаратом. Он стимулирует сексуальную активность, и одновременно под его воздействием деградирует личность. Женщина перестает интересоваться всем, кроме секса и того человека, кто несет ей эту радость. Она жила в этом доме практически взаперти. Никто не знал о ее существовании, кроме хозяина-немца по фамилии Бауэр и еще одной полуграмотной турчанки-домработницы. Девушка не носила практически никакой одежды. Она ничего не помнила из своей прошлой жизни, поскольку препарат вызвал амнезию. Единственное, чего она хотела, чтобы пришел хозяин и занялся с ней сексом. При этом она была готова ублажать его, выполнять различные прихоти.
47 
