18 
Я, конечно, жалеть Игорька не стала, иронически хмыкнула и растрепала его волосы. Какой он мужчина, хоть и старше меня!..
– Все, Игорек, хватит жаловаться, – сказала я ему серьезно и без всякой насмешки. – Я тебе не мама, в конце концов… Давай-ка рассказывай, что там вам Грэг сообщил об этом террористе, что роддом взорвал. А может, это и не он вовсе… Может, это бомба взорвалась какая-нибудь, что со времен войны еще лежала. В Тарасове такие случаи были. Здесь в войну много бомбили…
– У тебя-то с головой все в порядке? – спросил Игорек. – Роддом построили всего десять лет назад…
– Почему десять? – удивилась я. – Я тоже там родилась – во втором, у вокзала…
– Старый роддом снесли десять лет назад, а перед тем как сносить – сожгли вместе со всем оборудованием… Там обнаружили стафилококк, вирусный гепатит и еще кучу какой-то дряни, которая никакой дезинфекцией не выводится. И за год новый построили… Поэтому забудь про бомбы, которые с войны в корпусе здания лежат…
– Значит, террорист? – спросила я.
Я не была нисколько смущена тем, что Игорек «посадил меня в лужу». Дело в том, что я сама в нее села специально для Игорька, чтобы он почувствовал себя уверенно и перестал расстраиваться из-за какой-то глупой любовной истории. Вряд ли у него это серьезно. А если и впрямь что-то важное у него с этой медсестрой намечается, так это – судьба, и ничто ей не помешает. Никакая Оля Николаева со своими неожиданными просьбами…
– Я в этом уже не сомневаюсь… – убежденно ответил Игорек. – Грэг нам столько информации про все это вывалил…
– А как же эти сволочи, что хотели детей похитить? – спросила я. – Может быть, Кузнец, который их послал, специально взрыв устроил, чтобы под шумок младенцев выкрасть? За Кузнецовым такие дела числятся, так что он вполне мог на это пойти…
– Ну нет, Оленька! – возразил Игорь. – Кузнецов поступил бы по-другому. У него свой стиль. Он взрывать не стал бы. Слишком много риска в том, что младенцев увезут прежде, чем он успеет вклиниться в это дело… Кузнец пришел бы с пятью автоматчиками, перестрелял бы врачей и забрал бы все, что ему было нужно… Я уверен, что врут эти гады, что на Кузнеца работают… Скорее всего, это целиком их идея – украсть младенцев, воспользовавшись суматохой во время взрыва… Знают же, сволочи, что много неразберихи в этот момент на месте происшествия… Не узнай Кавээн Степаненко – им бы украсть детей удалось.
– Зачем им столько младенцев? – недоумевала я.
– А вот затем, чтобы продать потом. Хоть тому же Кузнецу, по дешевке, а уж он найдет, как выгодно перепродать такой товар. Сейчас на Западе дети из России хорошо идут.
Меня передернуло от такого выражения, хотя по смыслу я ничего возразить не могла. Дети и в самом деле стали сейчас предметом купли-продажи, подпольного бизнеса…
– Ладно, – сказала я. – Раз взрыв – это не их рук дело, давай теперь вываливай, что там Грэг вам рассказал? А то я тут делом занимаюсь, а они там без меня, значит…
– Во-первых, из того, что ему в ФСБ сообщили… – оживился Игорь. – Все началось со странного случая в Тарасовском политехническом университете. Пять месяцев назад на столе комнаты номер двести пять одного из корпусов универа кто-то оставил коробку из-под блока сигарет «Петр I». Она пролежала там, как удалось выяснить позднее, три лекции, то есть часов пять. Наконец, аспирант одной из кафедр с дурацким названием, не то ДДТ, не то ТТД, Владимир Гусев решил проверить, не осталась ли случайно в этой коробке пачка сигарет… Аспиранты, знаешь ли, народ небогатый, и такой находке он был бы рад. В коробке действительно оказалась пачка сигарет. Но когда обрадованный Гусев разорвал коробку, чтобы достать эту пачку, раздался взрыв, и его любознательность стоила ему выбитого глаза и изуродованного осколками лица… ФСБ тут же обнаружило, что у них в архиве уже год лежит нераскрытое дело о взрыве в студенческом клубе Тарасовского педагогического института. Тогда не пострадал никто. На адрес клуба пришла посылка. Директор клуба, некто Сухарев, придя в клуб утром пьяным, получил ее под роспись о доставке почтальоном, решил на ощупь, что это какая-то книга, и швырнул ее от дверей актового зала на сцену, где стоял его рабочий стол. Едва посылочка приземлилась на сцену, произошел взрыв. Последствий у взрыва было два – Сухарев протрезвел, а ректор пединститута отдал приказ о внеплановом ремонте клуба, который по плану делается там раз лет в пятьдесят… Наши доблестные коллеги из ФСБ обнаружили, что в обоих очень несложных взрывных устройствах использовались примитивные детали…
18 
