42 
Мы с Полем сидели молча, прислонившись спинами друг к другу. Разговаривать не было никакого желания. У меня отчаянно болела правая рука, кожа на которой с внутренней стороны оказалась содранной от локтя почти до плеча. Грег залил мне ее йодом, умело залепил пластырем, но любое прикосновение причиняло боль, и мне приходилось постоянно отводить локоть в сторону, держать руку на весу… Мелочь, конечно, по сравнению с возможностью умереть, но о таких мелочах забываешь только когда ситуация обостряется до предела… Не могу сказать, что я боюсь боли, но не испытывать же ее постоянно! Могу терпеть достаточно долго, но не бесконечно… Я сразу же подумала о наркотике, которого у меня осталось совсем немного. Несколько шприц-тюбиков. Если станет совсем уж невмоготу, придется им воспользоваться, чтоб хоть какое-то время отдохнуть от боли… Я выбрала из кармана-аптечки четыре оставшихся дозы и сунула в нагрудный карман, чтобы не искать в случае необходимости.
Поль сидел молча, не пытался со мной заговорить, вообще выглядел подавленным. Я чувствовала, как слегка шевелится его спина в такт спокойному дыханию, но это был единственный признак, по которому можно было судить о том, что он еще жив…
Грег вернулся через полчаса, злой, но возбужденный. В нем не было заметно и тени апатии. Он остановился перед нами с одного бока, потом зашел с другого, посмотрел сначала на меня, сплюнул, потом наклонился к Полю и помахал у него перед глазами рукой.
– Эй, парень! – сказал он. – Возвращайся из страны теней на свет божий… Мы не ангелы, улететь отсюда не сможем, придется спускаться по скалам. Мне показалось, что на запад можно пробраться до соседнего утеса… Плохо только, что этот путь простреливается талибами. Они все удрали на восточную сторону, там, кстати, дорога уцелела… Вертолет, возможно, тоже… Но на запад не пройти – это раз. Там полно талибов – это два. И вертолет может оказаться поврежденным – это три. Пробираться туда даже пытаться не стоит. Ставлю вопрос на голосование. Кто за? Я. Остальные – воздержались. Значит, принято единогласно… Люблю, когда все заодно, когда никто не спорит с командиром… Я, например, со своим командиром никогда не спорю.
Грег засмеялся, но мы с Полем его не поддержали. В конце концов, он претендовал на роль лидера, вспомнила я, вот пусть теперь и играет эту роль…
Симпсон, видно, понял, что от нас с Полем сейчас толку мало. Решение придется принимать ему. Мы примем любое, кроме самого абсурдного. Ну, например, в пропасть прыгать не станем. Сдаваться талибам – тоже. А что еще остается – только пытаться спуститься… А там уже – куда тропа выведет… Так что ж тут решение-то принимать, когда оно и так ясно?
– Обрушилась только центральная часть нижней дороги. – Грег решил все же ознакомить нас с результатами своей рекогносцировки. – В западной остался небольшой карниз, но на него еще нужно суметь спуститься… Талибы до нас не доберутся, но помешать нам выбраться отсюда – смогут. Особенно если у них есть хорошие стрелки, снайперы…
Симпсон замолчал и сказал раздраженно:
– И последнее. От Джури сюда максимум полчаса лёта. Если они раньше не успели сообщить туда о стычке и перестрелке с нами, теперь непременно свяжутся, потому что остались отрезанными от дороги вниз. Им помощь нужна. А заодно и по наши души архангелов вызовут. С вертолета нас здесь теперь из рогатки перестрелять можно… Нам срочно нужно уходить.
Поль вздохнул и тяжело поднялся.
– Хватит языками трепать, – сказал он, хотя, кроме Симпсона, никто рта не раскрыл. – Пошли…
Я слегка поныла, что у меня болит рука, что никуда я идти не могу, но на меня ни один из них не обратил внимания, и я тоже поднялась. Но предварительно спросила у Грега его фляжку, достала несколько ампул анальгетика, высыпала их себе в рот и запила глотком виски… Грег смотрел на все это совершенно равнодушно, даже не ерничал…
И мы пошли. Сразу же, без всяких сборов и раздумий. Грег шел впереди, за ним – я, последним – Поль.
Они, не договариваясь, распределили места, что меня вовсе не удивило. Грег разведал местность, значит, ему идти первым. А меня, когда рядом двое мужчин, не поставишь ни первой, ни последней. Так что же тут рассуждать? Метров на двадцать мы спустились по уцелевшим ступеням лестницы. Они шли и дальше, еще метров на десять, объяснил Грег, но затем обрывались прямо в пропасть, и, кроме того, – простреливались талибами с другой стороны обрыва, метров с пятидесяти…
42 
