очень нудно 
80 
– Но почему это случилось в тот момент, когда по мосту шел поезд? Как ты посмел! Ты! Идиот!.. Самоубийца!.. Ты сам все решил…
Эта тирада донеслась до меня слишком отчетливо, чтобы можно было сомневаться в смысле услышанного. Хотя истинный смысл этих фраз от меня и ускользал, слова запечатлелись в памяти четко…
Дверь неожиданно распахнулась, и из комнаты хозяйской походкой вышел высокий и плотный человек с кудрявой густой шевелюрой, разгневанным взглядом зацепил меня с болтуном-москвичем и, не заметив нас, словно каких-то букашек под ногами, как танк, двинулся к выходу с этажа. Четыре охранника, сворой дворняжек, засеменили за ним по коридору…
Я уже хотела было повторить свою попытку проникнуть к Самойлову, но в конце коридора показался полковник Краевский. Встреча с ним никак не входила в мои планы. Я быстренько повернулась лицом к Морозову и кокетливо ему улыбнулась…
– Ни разу не встречалась ни с одним из московских психологов…
В слово «встречалась» я намеренно вложила интонационную двусмысленность. Он даже глаза на меня вытаращил. А я, напирая на него грудью, словно мадам Грицацуева на Бендера, затолкала его в соседнюю комнату, из которой он недавно вышел, и сказала очередную двусмысленность грудным, волнующим мужчин голосом:
– Надеюсь, у вас не слишком много работы с этими вашими популярными подопечными. Вы найдете сегодня вечером пару часов, чтобы поделиться со мной опытом – как делать заключения?
Самый умный мужчина часто становится полным дураком, когда женщина сама идет ему в руки… А Морозов к тому же оказался не слишком умен… Он смотрел теперь на меня, как кот на жирную мышь.
– У-ух, крошка, – томно прошептал он мне, – ты мне нравишься все больше… Я научу тебя и заключениям, и соприкосновениям, и проникновениям…
Его длинные руки с потными ладонями слишком свободно начали себя чувствовать и оказались на моей талии с явным намерением переползти на грудь… Пожалуй, достаточно. Краевский не будет долго торчать в коридоре… А Морозову в наказание устроим «динамо»…
Я отстранилась от него и, уже приоткрыв дверь, ляпнула наобум – поскольку совершенно не знала города, я, кроме набережной, ничего в Булгакове не видела. Ну что ж, пусть поторчит на набережной…
– Сегодня в девять. На Центральной набережной. У тридцать девятого фонаря, считая от моста… Не опаздывайте, Морозов…
И выскользнула в коридор.
Уйти из гостиницы не составило никаких проблем, на выходе никто никаких документов не проверял. Но перед тем как уйти, я зашла в диспетчерскую спасательных работ на втором этаже и за пару минут выяснила, что на борту теплохода в последнем совершенном им переходе было всего двести пятьдесят восемь человек. То есть пассажирская вместимость была использована всего на семьдесят процентов… Разве может это называться – «слишком много пассажиров»? Слишком много для чего?
Так и не найдя ответа на этот вопрос, я представилась симпатичной молоденькой девушке-консультантке из числа волонтеров МЧС журналисткой и попросила ксерокопию списка пассажиров, которую и получила буквально через пару минут… Стоило только аргументировать свою просьбу тем, что моя газета собирается якобы опубликовать этот список, чтобы облегчить усилия родственников раненых и погибших, разыскивающих своих родных…
Сама не пойму, как это случилось, но я пропустила свою рабочую смену на теплоходе. Абрамыч, наверное, с ума там сошел, волнуясь за меня… Хотя… Не девочка же я, в конце концов… Раз не приехала на теплоход, значит, произошло что-то достаточно важное…
Хотя на самом деле ничего фактически не произошло… Просто, когда я уже переодевалась, меня что-то дернуло включить телевизор, стоявший у меня в палатке. Игорек раздобыл у какого-то прапорщика-интенданта два телевизора, один мне отдал, а второй себе с Кавээном в палатку поставил. Плохонький такой телевизор, черно-белый, с маленьким экраном, с ломанной-переломанной антенной. Каналы переключать – только плоскогубцами, которые Игорек мне доставил в комплекте с телевизором…
Не знаю, чего я хотела, когда включала этот допотопный аппарат, может быть просто минуты три музыку послушать, пока переодевалась, но передавали в это время «Вести» на РТР и, естественно, не обошлось без информации о булгаковской катастрофе. Но информация была такая, что я как была в наполовину надетом комбинезоне, так и села на раскладушку перед телевизором… Симпатичная ведущая (никогда, кстати, не запоминаю их имен) сообщила, глядя мне прямо в глаза пристальным честным взглядом:
80 
