ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Возвращение пираньи

Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... >>>>>

Жажда золота

Неплохое приключение, сами персонажи и тема. Кровожадность отрицательного героя была страшноватая. Не понравились... >>>>>

Женщина на заказ

Мрачноватая книга..наверное, из-за таких ужасных смертей и ужасных людишек. Сюжет, вроде, и приключенческий,... >>>>>

Жестокий и нежный

Конечно, из области фантастики такие знакомства. Герои неплохие, но невозможно упрямые. Хоть, и читается легко,... >>>>>

Обрученная во сне

очень нудно >>>>>




  76  

Рыцарь оценивающе оглядел завязавшуюся напротив потасовку и понимающе покивал.

— А тебе-то самой, — поинтересовался он, утирая внезапно проступившую испарину. — Тебе как хочется? Чтобы кто победил?

— Мне-то, — равнодушно отозвалась девушка, — абсолютно все равно. Слава Роландов, как известно, женщинам не достается. Так что меня всегда больше привлекала известность Борджа.

* * *

— А де Лавьер, слышали?

— Что с ним?

— Не надел шлем. Сейчас в больнице, две операции, двенадцать швов. А руководство сказало, нарушение техники безопасности, и все, привет. Списали, беднягу, вчистую.

Покачали головами, думая каждый о своем, пустили по кругу следующую пачку.

— Это все от куража, — старый д'О глубоко затянулся. — От глупости молодой. Все кажется, что уж со мной-то ничего не случится. Хрена! Не в бирюльки играем.

Молодые потупились, принялись отводить взгляд в сторону. Каждый в душе понимал де Лавьера. В шлеме жарко, ни черта не видно, да и защиты от него практически никакой. А бирюльки там, не бирюльки, что ж. Работа есть работа.

— Я еще видал, — не унимался д'О, — что некоторые завели моду после смены форму в шкафчик бросать как попало. Так вот, — он в упор посмотрел на зардевшегося Лиссажу. — Еще раз такое увижу, собственноручно задницу надеру.

Повисла неловкая пауза. Д'О был представителем старшего поколения — прямолинейный, грубый и необразованный. Его не любили, но каждый понимал, что д'О вполне может выполнить свое обещание. Да и к форме, в самом деле, следовало относиться с уважением. Что, по сути, кроме нее было в их работе? Романтика? Блестки ее тускнели в первый же месяц. Известность? Каждый мальчишка мечтал оказаться на их месте, но, по сути, они были безлики — не герои, но символы профессии. Благородство? Уважение? Почет? Стоило ли все это утомительного труда на грани жизни и смерти, стоило ли того, чтобы раз за разом бросать вызов нечеловеческому разуму, неизведанной стихии и принимать на себя ее ярость? Что было во всем этом кроме возможности покрасоваться в сверкающей форме, да еще того, что по молчаливому соглашению никогда не обсуждалось вслух — чувства, появляющегося на какую-то долю секунды в момент победы, пронзительного, хватающего за горло и выбивающего слезы из глаз. Чувства гордости за человека.


— Шабаш курить, — заорал из цеха бригадир. — Драконов подвезли!

Рыцари, на ходу гася бычки, потянулись к стеллажу с мечами.

М. Бонд

Из жизни вольнонаемных демонов

Скачу по сугробам, как молодой козел, утопая в снегу по колено, и кто придумал этот снег, и кто придумал людей такими маленькими по сравнению со снегом… Ну да, известно кто. Большой шутник.

Ну разве ж я знал, что она — вот так? Что те два месяца — ну просто в мусорное ведро, в Лету эту проклятую, да свиньям на корм! Два месяца. Два! Да как же это так… Цветы дарил! Конфеты… В кино водил… Венки из листьев дурацких плел, чтоб им… Романтика!

Смешно, да… Очень, очень смешно. Сейчас лопну от смеха!!!

Два месяца! Да я бы за эти два месяца…

Бегу по обледеневшей улице, сшибая прохожих. Прохожие, провалитесь вы пропадом, прохожие, не до вас, а тут еще хоть бы кто дорогу песком посыпал… Да я ей по шесть стихов в неделю писал! И по три на каждый праздник, а она говорила, что обожает стихи, и этого, как его там, Мандельштама… Кто он такой, этот Мандельштам с фамилией как высоковольтный провод, разве ж он чего путного сочинил… А я — по шесть в неделю. Ну и куда?!

Проклятый лёд!

Записку еще оставила… Ах, милый, траляля, уезжаю, прости, нет сил прощаться. Нет! Сил! Мало каши ела! А у меня были силы два месяца по шесть стихов в неделю, по букету цветов на каждый звонок в дверь…

Сбежала!

Влетаю в ворота вокзала, динамик надрывается: "Поезд отправляется", ничего подобного, никуда он не…

КУДА?!

Ору что-то, сам не понимаю, что. Оборачивается. Как только еще разглядел ее в этой толпе… Шляпка синяя, тьфу.

— Стой! — ору. — Вернись!

Смотрит испуганно, шарахается к поезду. Ну что за детский сад!

— Да подожди ты! — Кидаюсь за ней, она от меня, сейчас, дамы и господа, на ваших глазах полнометражный мультфильм "Том и Джерри". — Ты же обещала!

— В тебя что, бес вселился? — кричит. Ха. Ха-ха.

— Ну вернись, ну пожалуйста, ты мне нужна, — и ведь не вру, нужна, еще как.

  76