10 
– Прикидывай, Фрол, у тебя такие штуки между ног болтаются. – Ануфриев сильно хлопнул Валетова по спине и заржал.
Видать, шум не понравился этой огромной туше, и тело хряка всколыхнулось. Послышалось полухрюканье-полурыканье.
– О! – отшатнулся Резинкин. – Вот это да! Как же мы его держать-то будем? Куда же мы его денем-то?
Простаков сбросил фуфайку и стал закатывать рукава кителя.
– Вы че, хряка никогда не видели? – презрительно бросил он. – Скотина, она и есть скотина. Здоровая, да тупая.
– Прямо как ты. Родственника нашел, – тут же решил подначить Сизов, – вы с ним похожи. Два тупых, здоровых хряка.
– Заткнись, – насупился Простаков и сделал шаг навстречу грубияну.
– Но-но, гора, потише, – дед тут же шуганулся, прекрасно зная, что Леша не признает авторитетов.
– Надо доски положить, чтобы его свести, – Резинкин вспомнил, как на гражданке сводили коров с машины, когда привозили их на бойню.
– Вот ты и иди за досками, – скомандовал Ануфриев.
– Погодите, – Простаков покрутил у виска, – вы че, сведем его, и куда дальше? Для начала надо определиться, где содержать.
Свин, услышав подобные речи, довольно захрюкал.
– Вот и я говорю, – поддакивал Леха.
Вернулся водитель, успевший утолить жажду.
– Ну че, пацаны, долго будете держать меня?
– Сейчас все сделаем, – успокоил его Ануфриев.
Желтушный Сизов приблизился к животному на опасное расстояние, проще говоря, сунул нос в кузов. Немедленно огромное тело стало колыхаться, и дед отпрянул.
– Вот это скотина!
– Эта скотина немалых бабок стоит, так что поосторожней.
– Сколько же он весит? – задался вопросом Резинкин, стараясь разглядеть морду производителя, но так ничего и не увидел. Она скрывалась где-то в темноте и пока оставалась загадкой для всех, кроме водителя.
– Весит он больше тонны, это точно, – тут же выдал справку приезжий.
– Че встали? – забасил Ануфриев. – Бегом за досками!
Вскоре импровизированный мостик был сделан, и все остановились в нерешительности. Как же выводить его?
– Все фигня, – хмыкнул Простаков и забрался в кузов.
Он не обращал никакого внимания на переступания и подрагивания огромной туши и как ни в чем не бывало стал лупить свина ладонью по боку, побуждая повернуться. О чудо! Животное начало медленно разворачиваться мордой на выход. Леха не понял, что случилось с окружившими машину солдатами. Они отпрянули от автомобиля на пару метров.
– Вот это терминатор! – воскликнул Сизов, разглядывая рыло весом пудов в десять.
На него смотрели маленькие, тупые глазки, в которых нельзя было прочитать ничего. Пустота. Полное безразличие. Он смотрел на Сизова, как на еду. Тут еще Валетов подошел.
– Знаешь, Володя, – обратился он к желтушному дедушке, – свиньи, они ведь людей едят. Им все равно. Че им накрошишь, то и будут есть.
Свин, казалось, принял какое-то решение, но людям оно оставалось пока неведомо.
Простаков хлопнул пару раз животину по заду и напутствовал его словами:
– Ну давай, двигай.
Ничего подобного. Десятицентнеровая махина стояла неподвижно.
– Ну давай, давай, – пытался сдвинуть с места Простаков хрюшку.
– Ни фига он не идет! – крикнул Валетов, продолжая издеваться над завороженным Сизовым. – Смотри, какая у него пасть. Он тебе берцовую кость перемелет за три секунды. Ногу отгрызет. Ты для него еда.
Вова сплюнул:
– Заткнись ты, мелкий. Давайте вытаскивайте его. Берите за уши и тащите.
Резинкин попятился:
– Нет, это ты сам иди.
Водила, стоявший и смотревший на пререкания солдат, не выдержал:
– Мужики, да освободите вы мне кузов, в конце концов. Мне надо возвращаться.
На шум подошел Михал Афанасьич. Это было несколько неожиданно, поскольку до завтрака еще оставалось время.
– Его привезли? – Он поздоровался с водителем.
– Да, вот привез, да.
– Ждали вас только через неделю.
– Ну и че, обратно уехать? – раздраженно спросил водила.
Завхоз его остановил:
– Ну нет, нет, не надо никуда. Давайте, ребята, выводите его.
– Не идет, – пожаловался из глубины кузова Простаков.
– Хорош, красавец, – восхищался темно-коричневым хряком Михаил Афанасьевич. – Вот он нам хрюшек понаделает. Да, мужики? Будем первосортную свинину лопать.
Валетов пробубнил:
– Кто полопает, а кто посмотрит.
– Ну а ты как думал, – Афанасьич усмехнулся. – Лопать будет известно кто – тот, кто денежку за него платил.
10 
