очень нудно 
80 
Вместо фразы «Добрый день» те – первые двое, Казарян с Балчу, такие вежливые оказались, а эти... Солдат, обладатель широкой лоснящейся морды, вытащил из кармана небольшой такой камешек и вдарил пастуху по голове. Тот, оглушенный, повалился рядом с костром, едва не ткнувшись головой в пламя. Забейко поворотился к стаду и наметанным глазом выбрал молодую раздоенную корову, у которой уже сейчас в титьках было не меньше ведра. Отбив ее от стада, он погнал ее к реке. Собака, лохматая, здоровая, но не злая псина, начала там что-то гавкать, но, получив экспроприированным хлыстом по морде, решила выть в сторонке.
Забейко погнал белую с рыжими пятнами коровенку к реке.
Мудрецкий, когда ему предъявили отбитую животину, воскликнул:
– Как?!
– А чего такого, – ласково запел Забейко, будто стоял сейчас над койкой с душевнобольным. – Корова, она и есть корова. Молоко дает. Смотрите, какие у нее большие сиси, товарищ лейтенант. Вот лося нам не удалось забить, так коровой разжились. Нам ведь еще целый месяц здесь.
Лейтенант напряг зрение и посмотрел на противоположный берег.
– Да не волнуйтесь вы, с пастухом все нормально. Спит он. Проспал он корову.
– Слушай, – зашептал Мудрецкий, – ты его не убил?
– Что вы, товарищ лейтенант. Вон он, видите, спит пьяный, а собака коров пасет. Все нормально. Мы же не всех коров у него увели. Взяли одну для нужд Красной армии. У нас ведь ситуация.
– Пропажа обнаружится, – лейтенант смотрел на огромное вымя, способное спасти их от голода. – Пастух проспится и сообразит. В деревне начнется ропот. Оставаться здесь нельзя. Придется уходить вместе с коровой к месту прежней стоянки. Далеко, но делать нечего.
Весь взвод быстренько собрался. Наловленных раков положили в котелки. Уж и не надеялись носить в них съестное. Ждать возвращения из деревни Казаряна и Балчу остались Простаков, Валетов, Резинкин. Все остальные начали отступать в глубь леса. Но никто не роптал. Теперь у них гарантировано по стакану молока, а может, и по два в день.
Забейко улыбался. Он был рад. Теперь лишний раз может любого поучить, как надо выживать в лесах.
Корова спокойно перенесла путешествие. Ей даже полянку по ходу присмотрели, где она могла пастись целыми днями. Все равно всю траву не слопает. От поляны до родника получилось около полутора километров. Решив не останавливаться в лесу, комвзвода велел личному составу занять поляну по периметру, а в середину поставил корову. Никуда не денется, теперь за ней будут наблюдать десятки голодных глаз. А к роднику будут ходить водоносы, собирая у всех фляжки. Так правильнее.
Животина вначале шугалась, но потом успокоилась. Проблема с буренкой, покрытой большими рыжими пятнами, обнаружилась, еще когда Забейко с Бабочкиным пригнали ее с того берега. Она не подпускала никого к своим титькам. Даже позволяла за рога взяться, а вот за титьки нет. Бабочкин, будучи жителем сугубо деревенским, сообразил немедленно.
– Платок нужен, в котором хозяйка встречает корову.
– Цвета, значит, различают, – вывел Мудрецкий, не зная таких подробностей из жизни крупного рогатого скота прежде.
– У них все, как у людей, – согласился Бабочкин.
– Я заметил.
– Надо к ней подбираться. Иначе молока не увидим. Нельзя, чтобы молоко застаивалось. Она может вообще загнуться.
– Тогда прирежем, – обрадовался Забейко. – Чего ждать. Народу куча. Всех кормить надо.
– Хорошее предложение, – поддержал Али-баба. Рустаму ой как хотелось говядинки, живот от голода крутило. Опять грибочки на веточках жарить? Когда тут целая корова. Забить и тут же налопаться. Разве плохо?
Мудрецкий остановил дебаты:
– Мы в армии, а не на базаре. Я сказал: жрать ее не будем. Вы за три дня сомнете все, а так молоко будет гарантированно.
– На две недели хватит, – не согласился Забейко.
– Опять же соль нужна. Все. Скотину не трогать! Уверены, что с пастухом нормально?
– Да оклемается он.
– Значит, не пьяный был?
Забейко нахмурился, не зная, чтобы такое вкатить лейтенанту.
– Пьяный. Он не видел ничего. А собаку отогнали.
– Наживете неприятностей на свою жопу. Ну, вы сегодня молока мне дадите или нет?
Бабочкин снова направился к корове. Она вела себя спокойно, пока он не приблизился к хвосту. Тут же поворотила огромную голову, убрала зад в сторону и попыталась боднуть Бабочкина. Валера отскочил в сторону.
– А бля, коррида, твою мать! Тихо, тихо, сиськастая!
80 
