96 
Тем временем Михаилу, уже побагровевшему от удушья и усилий высвободиться, наконец удалось сбросить с себя Илью, но тот и не думал давать ему передышку: схватив массивный стул, Илья запустил им в Климова, и тот едва успел уклониться.
Стул угодил в стену и с треском развалился — с такой силой швырнул его Илья.
— Да ты что, Илюха, с ума сошел! — прохрипел ошеломленный Климов, прерывисто дыша и растирая горло. — Да ты не так.., не так понял.., я же уже объяснял тебе, просто ты не помнишь, потому что она…
— Коззел!!! — прохрипел тот и одним молниеносным движением опрокинул на Михаила стол. На этот раз тот не успел уклониться, стол свалил его и придавил ноги. Свиридов-младший торжествующе взвыл и, легко перепрыгнув через корчившегося под наваленной на него мебелью Климова, с силой ударил того в переносицу, а потом пнул ногой так, что, попади он в голову Михаила, одной черепно-мозговой травмой тот бы не отделался.
Но он успел подставить плечо под удар и глухо простонал от боли.., его буквально выворотило из-под стола — такова была сила удара, — и Михаил отполз к стене и выхватил пистолет.
Уже было устремившийся на него Илья мертвенно побледнел и застыл с отвисшей челюстью при виде направленного в его сторону длинного дула.
— Ну, козел, — прошипел компаньон Свиридова-младшего по модельному агентству, — ты меня достал, падла. Сам напросился.
Его разбитое лицо в кровавых разводах, багровое, с налившимися кровью глазами, было поистине страшным. Он медленно поднялся и, направив пистолет в переносицу Ильи — едва не коснувшись дулом его лица, — проговорил:
— Я не убивал твоей жены, уебок.., она сама хотела, чтобы…
— Сцена, достойная Шекспира, — вдруг прозвучал высокий женский голос, полный убийственной ядовитой иронии, — что-то ты сегодня развоевался… правда, кот?
Рука Климова с зажатым в ней пистолетом задрожала и опустилась.., не столько от звуков этого мелодичного молодого голоса, сколько от того, что Михаил увидел, как страшно переменился в лице его соперник.
В первое мгновение Илье показалось, что он бредит или уже умер и слышит голоса ангелов.., нет, только одного ангела. Перед глазами стало до жжения светло, и он опустился на пол и закрыл лицо руками.
Словно что-то щелкнуло в мозгу и встало на место, заполнив собой вакуум.
— Этого не может быть…
Звук собственного голоса словно отрезвил Илью, привел его в чувство — его, измученного неизвестностью, страхом, подозрениями и стирающим память наркотиком. Он почувствовал, как гулкое бормотание в висках угасает, а кровь стынет от жуткого и безжалостного предчувствия.
Словно открылся театральный занавес.
Илья обернулся, и в глазах вырисовались знакомые черты, холодные голубые глаза, стройная фигура и ярко-рыжие волосы его зверски убитой жены.
Ирина.
Та, чью смерть он так оплакивал, стояла перед ним живая и здоровая, и ее красивые чувственные губы коверкала тонкая дрожащая улыбка.
* * *
— Убери пистолет, Миша, — проговорила она и, подойдя к сидящему на корточках Илье, поцеловала его в затылок. — Здравствуй, Илюшка. Я по тебе соскучилась.
Он продолжал молчать, но в голове судорожно копошились загнанные мысли, и Илья понял, что он уже знал до этого момента то, что его жена не умерла. Вероятно, поэтому ему и блокировали память.
Но зачем?
— Зачем все это? — тихо спросил он. — Я ничего не понимаю.., за что?
— Ты просто не сможешь понять, — сказала Ирина. — Ты не сможешь, потому что я уже пыталась объяснить тебе вчера, но ты не понял, только страшно испугался.., и я подумала, что ты еще не готов узнать правду. А чтобы ты не мучил себя, Марина Викторовна сделала тебе несколько инъекций…
— А кто.., кто был там, на люстре.., в доме твоего отца?
— Это была не я.., разумеется, не я, если я сейчас здесь и говорю с тобой, — сказала Ирина. — Ну хорошо.., я расскажу тебе.
— Но у нас мало времени, — сказал Михаил. — В двенадцать у нас «стрела» со Свиридовым.
— С Владом?
— Да, с твоим братом, — подтвердила Ирина. — А теперь слушай меня внимательно…
…Ты ничего не знаешь обо мне, Илюша. Да ты и не хотел знать, потому что всегда видел только внешнюю оболочку, вот этот красивый футлярчик, который тебе так нравилось трахать и к которому прилагались папа-министр и дядя-банкир. Но ты не знаешь, что мой отец, человек, которого уважает сам Вэ Вэ Путин, — это последняя тварь и последняя гнида на этой земле. Помнишь, мы месяца три назад были с тобой на кладбище, и я показывала тебе могилу своего брата?
96 
