13 
– Как зовут скупщика краденого и где он живет?
– Это Женя Опеков.
– Дальше про него говорить не нужно. Я знаю, где его достать. Какая скотина: покупает мои камни. И ты каждый раз втирал покупателю, что вещь имеет дефект, затем забирал кольцо с собой и за ночь все обстряпывал?
– Это тонкая работа. Но мне действительно хватало ночи.
– А как насчет «Рубинового воздыхателя»? Его ты кому продал?
– Я ничего не знаю про него.
Антон хотел еще раз пнуть его ногой, но Дарья удержала.
– Остынь! Может, он в самом деле ничего не знает.
– Знаю, – неожиданно возразил Денис. – Она просила не говорить, но если мне из-за этого собираются продолжать колотить морду… бухгалтерша ваша пару раз приводила к себе какого-то мужика. И он, по-видимому, охаживал ее прямо на рабочем месте. Встречаться им, видите ли, больше негде. А у вас там удобно. Отдельный кабинет, хоть и маленький, и практически весь день никто не беспокоит.
– Как интересно. – Антон потирал руки от предвкушения, что сегодня он уж точно кого-нибудь дожмет. – Дарья, пригласи сюда Клавдию Евгеньевну…
Когда женщина вошла и увидела Дениса с расквашенной физиономией, она испугалась, что естественно, но при этом из нее полезло:
– Что здесь произошло?
– Я тебе сейчас, толстая дура, все объясню. – Он втащил ее в кабинет.
– Как вы со мной обращаетесь!
Он положил ее пятерню на лицо и припер к стенке:
– Ты с кем здесь трахаешься, шалашовка?!
Она завыла:
– Это моя личная жизнь!
Свободной рукой Антон ткнул в Дениса.
– Ты уволен. Можешь проваливать. Адрес твой я знаю. Завтра у меня на столе должны лежать десять миллионов. И камни – в натуральном облике.
Бывший продавец не стал спорить и быстренько ретировался, оставляя бухгалтершу на растерзание.
– Отпустите! – потребовала женщина.
Дарья не могла спокойно смотреть на эти разборки и тоже стала бубнить что-то под нос о том, что можно и помягче. И вообще, она же женщина.
– Даша, умоляю, помолчи. – Он насадил Клавдию Евгеньевну на тот же стул, где недавно жарился Денис. – Когда придет твой кобель?
– Он больше не придет, он меня бросил.
Она заплакала.
Дарья подошла к ней и взяла за плечи.
– Успокойтесь. Вы знаете, где он сейчас?
– Откуда мне знать! – Она продолжала пускать нюни.
– Я знаю точно, что твой петушок был здесь минимум дважды. Когда в последний раз?
Она всхлипнула:
– В пятницу. Уже две недели прошло.
– А почему мне охрана ничего не сказала?
– Ко мне заходил Денис и говорил, что пришел мой… Тогда я выходила в торговый зал и делала вид, что пришел очень важный клиент, с которым разговаривать стоя не с руки. Охранник считал, что это чисто рабочий момент.
– Лихо. – Баров вернулся на свое место. – И как прошло последнее свидание?
Клавдия Евгеньевна молчала.
– В чем дело? Вы не помните? Запамятовали?
– А что тут вспоминать? – резко ответила она. – То, что я теряла сознание в последнее время, когда мы занимались сексом?
– А вы пили перед этим что-нибудь? – серьезно спросила Дарья.
– Коньяк. Он всегда приносил новую крохотную бутылочку.
– И вы не знаете, где он живет? – Антон напрягся. Или все, или ничего.
– У него семья и двое детей. Квартира где-то на Университетской. По понятным причинам он не стал мне даже давать адрес. А что он сделал?
– Вошел туда, куда ему не следовало. У вас нет ни номера телефона, ни знакомого, через которого ему можно передать сообщение?
– Он знает только телефон магазина. Пока я безуспешно стараюсь выкинуть его из головы…
– Не знаете, где он работает? – поинтересовалась Дарья.
Бухгалтерша собралась с мыслями.
– Фирма какая-то. Я даже была у них. Они решетки на окна варят, двери металлические.
– Твою мать, – ругнулся Антон.
По его лицу Дарье стало ясно, что он знает, куда надо ехать.
Дарье показалось, что лицо бухгалтерши озлобилось, хотя, может, только показалось.
– Сейчас мы поедем к нему в гости. Вместе с вами. – Он сделал в воздухе жест, очерчивающий женщин виртуальным кругом. – Будем надеяться, много времени это не займет.
Польская и не думала спорить, а Дарья и не предполагала, что ее оставят здесь в одиночестве.
* * *
Антон вел машину, а Клавдия Евгеньевна продолжала отвечать на вопросы.
Выяснилось, что ищут они Серебрякова Павла Олеговича, сорока пяти лет от роду. Если верить описанию Польской, был он несколько выше ее – сто семьдесят пять, тут же отметила про себя Дарья, – жилистый, с головой, почти потерявшей волосы. Из особенностей она выделила лишь золотой зуб где-то на верхней челюсти и множество маленьких шрамов на пальцах левой руки.
13 
