очень нудно 
45 
На самом деле я боялся, еще как! Но… меньше, чем в первый раз. Тогда я был один и не понимал, что происходит. А теперь знал. Это испытание. Змей — совершенно очевидно — его часть. А Грег меня предупреждал — вероятность моей гибели невелика. Вряд ли он хочет погубить меня в первом же раунде. Значит, если я буду вести себя правильно, то мне ничего не грозит.
Поэтому я довольно уверенным голосом ответил:
— А чего мне тебя бояться? Все равно ты мне ничего не сделаешь.
— Это еще почему? — даже как-то обиделся змей.
— Потому что слишком долго тянешь. Хотел бы — давно бы уже сожрал.
Змей опустил голову на лапы и улегся прямо напротив меня в борозду, глядя мне в лицо снизу вверх.
— Угадал, — прошипел он. — Почему, знаешь? Я чуть-чуть опоздал. Вкус-с уже не тот.
— Чего?!
— Родичей не ем. Должно же быть что-то с-святое в жизни, ну?
Я заверил его, что всецело за высокие принципы, честь и благородство.
А потом спросил:
— Значит, я твой родич… Это в каком смысле? Ты что, раньше тоже был человеком?
— Типа того, — самодовольно ответил змей. — Такой же слабой, недоделанной, убогой куколкой, как ты. А каков я теперь! С-совершенное существо! Завидно?
— Да как бы тебе сказать, — пробормотал я. — Чтоб не нагрубить…
Змей придвинулся ближе. По его спине пробежали водянистые блики.
— С-слушай, родич… не пойму, зачем ты тут сидишь? Тебе что, заняться нечем?
«Прощупывает, — отметил я. — Причем примитивно».
— Сам знаешь зачем. Без испытаний не будет превращения.
Змей разразился шипящим хохотом.
— Да тебя развели! Не нужны никакие испытания, чтобы превратиться.
— А что нужно? — хмыкнул я.
Змей подполз еще ближе, поднял голову. Теперь он смотрел прямо мне в глаза.
— Хочешь, научу? — вкрадчиво спросил он.
Его зрачки то расширялись, то сужались, и от этого непрерывного движения у меня закружилась голова. В какой-то миг я понял, что змей в самом деле кажется мне… ну не то чтобы совершенством… но он действительно красив! И глаза-то у него не мерзкого желтого оттенка, а мерцающие, золотые; а туловище вовсе не трупного оттенка, а переливчато-белое, словно перламутр, и капли дождя дрожат на его боках, как бриллиантовая россыпь… И его слова, которые секунду назад казались мне неуклюжей провокацией, вдруг обрели глубокий таинственный смысл…
— А может, я как раз не хочу становиться таким, как ты? — спросил я из чистого упрямства.
— Вранье, — прошипел он. — Все хотят.
— Чего хотят? Стать змеей?
— Влас-сти!
Внутри словно раздался звоночек: «Искушение! Искушение!»
«Да уж не гипнотизирует ли он меня?» — проскочила вдруг в сознании случайно уцелевшая здравая мысль.
Я попытался закрыть левый глаз, но не сумел — веко отказалось меня слушаться. «Ах так?» — разозлился я и упал лицом вперед в борозду. Это помогло. Бессмысленное восторженное состояние сразу прошло.
— Уйди, гадский мираж! — рявкнул я, поднимаясь и вытирая с лица грязь. — Оставь меня в покое!
А тот, увлекшись, все шипел:
— Влассссти! Сссилы! Бессмертия!
— Изыди, Сатана! — сказал я чисто рефлекторно.
Змей шепеляво захихикал.
— Ты мне льстиш-шь! Я, конечно, змей, но не древнейший.
Я не ответил, поглощенный новой мыслью. Случайно вырвавшиеся слова неожиданно осветили всю ситуацию под другим углом. А если все эти существа (в том числе и Грег с компанией) в самом деле того… из преисподней?! Искушают меня, чтобы заполучить мою бессмертную душу — таким вот извращенным образом?
Боже, я оказался в лапах демонов!
Так! Сейчас мы это выясним. Пора брать инициативу в свои руки.
— Ну что ж, — воскликнул я, — уговорил, черт языкастый! Да, я хочу власти, силы и бессмертия. А что от меня потребуется взамен? Уйти спать? Или сразу душу?
— На что мне твоя душа? — захихикал змей. — Водяру ею занюхивать?
— Неужели ты будешь «помогать» мне бесплатно? И даже не спросишь, чем я готов пожертвовать ради превращения?
Последний вопрос прозвучал слишком саркастично. Наверно, я зря так явно дал понять змеюге, что понял, кто его подослал, но удержаться не смог. Слишком долго этот вопрос не давал покоя мне самому.
— Пожертвовать? — удивленно спросил змей. — Слова-то какие громкие! Если что для твоего превращения и понадобится, то сущая мелочь. Например, змееныш.
— Какой еще змееныш? — пораженно спросил я.
45 
