8 
– Лучше, – охотно согласился я. – С определенного ракурса.
Алевтина смешно поморщилась.
– Ладно тебе, остряк. С чем пришел?
– Наведаюсь в терапию, – доложил я, – затем в реанимацию, а после посижу в ординаторской.
– Иди уж, – милостиво разрешила дежурная, – понадобишься – из-под земли достанем, будь уверен. Плюшку хочешь? Сама пекла.
Я добросовестно исполнил врачебный долг перед больными, вверенными мне на сегодняшний день, вполуха выслушал сообщение дежурной медсестры о том, что состояние у всех четверых стабильное и опасений не внушает, и, горя от нетерпения, помчался в реанимацию.
Из палаты Колесова, в спешке едва не сбив меня с ног, вылетела медсестра. Я торопливо распахнул стеклянную дверь. Щербаков склонился над пациентом, озабоченно что-то приговаривая. Услышав звук шагов, он кинул на меня короткий взгляд, мрачно произнес:
– А, это ты? Вовремя. Твой приятель только что пришел в себя.
– Правда? – обрадовался я. – Что говорит?
– Ничего не говорит. Зато попытался немедленно подняться и слинять. Повредил себе иглой вену, напугал до смерти медсестру и опять отрубился.
Я подошел поближе. Щербаков заново налаживал систему. Лицо Колесова побледнело еще больше, из поврежденной вены тонкой струйкой сочилась кровь, стекая из-под наброшенной салфетки на белоснежную простыню. Внезапно Колесов шумно выдохнул, веки его дрогнули.
– Ну-ка, подстрахуй, – торопливо произнес Щербаков, – сейчас опять дергаться начнет. Не пойму, откуда силища такая у этого… этой жертвы Освенцима.
Он быстро закрепил введенную в вену иглу и выхватил шприц из дрожащих рук подоспевшей медсестры.
Мишкины глаза широко открылись и уставились прямо на меня. Я невольно вздрогнул, медсестра испуганно ойкнула.
– Без паники! – добродушно прикрикнул на нее Щербаков. – Сейчас мы тебя, голубчик, успокоим.
Одним движением он ловко проколол иглой не так давно мощную, а теперь дряблую, как у старика, мышцу. Тело Колесова конвульсивно содрогнулось. Я поспешно положил руки ему на плечи. Мишка, однако, больше не дергался, его широко открытые глаза продолжали, не мигая, смотреть мне в переносицу.
– Так-то вот, – удовлетворенно пробормотал Щербаков, убирая шприц, – а теперь спать, спать, голубчик.
Во взгляде Колесова не отражалось ни страха, ни боли, ни безумства. Осмысленности, впрочем, тоже. С минуту мы еще усиленно таращились друг на друга, затем глаза Колесова медленно закрылись, тело обмякло, дыхание выровнялось. Я с легким изумлением обнаружил, что сам все это время стоял, практически не дыша, глубоко вздохнул и вытер вспотевший лоб.
– Все, уснул. Вы, Наташенька, пока идите, – ласково обратился Щербаков к все еще перепуганной медсестре, – чаю горячего выпейте. Я пока тут посижу.
Подождав для гарантии еще несколько секунд, он убрал зажим с системы. Питательная смесь капля за каплей начала вновь поступать в истощенный организм Колесова, восполняя недостаток белков, углеводов и иных жизненно важных компонентов.
– Кровь на анализ брали? – поинтересовался я, дождавшись, когда дрожащая Наташенька прошмыгнет за дверь.
– Разумеется, – флегматично отозвался Щербаков. – Все чисто. Ежели он что и принимал, то сейчас никаких следов.
Я нервно прошелся взад и вперед.
– Что он мог принимать? Нет, чует мое сердце, дело пахнет криминалом.
– Что ты мечешься? Проспится, сам все расскажет. Ты бы тоже пошел, чайку выпил, а то чего покрепче. В целях профилактики, так сказать, неврозов и прочих неприятностей. А домыслы свои советую пока при себе держать. Кстати, неплохо бы какую-нибудь вразумительную историю к приходу начальства подготовить, как мыслишь, а? Между прочим, ты глаза его видел? Может, он того, свихнулся? А что, это многое бы объяснило. Да ты не дергайся, как только клиент проснется, я тебя тут же позову, мне завтра еще до обеда тут торчать.
Следуя совету мудрого Щербакова, я отправился в ординаторскую пить крепкий чай с Алевтиниными плюшками. От мысли употребить что покрепче пришлось отказаться – дежурство было в самом разгаре, а потом еще до полудня в терапии трудиться.
Вразумительную историю для дотошного начальства я состряпал за минуту, тщательно причесав и пригладив первоначальную версию с «заботливым приятелем». Окончательный вариант версии звучал примерно так, что некий приятель случайно наткнулся на Колесова на улице уже в том состоянии, в котором я доставил его в клинику, – и пусть кто попробует доказать обратное или заявить, что это неправда! – собрался было в спешном порядке везти его в больницу, а тут нашу «Скорую» судьба послала.
8 
