57 
В тот вечер, когда Рокотов отправился в «Параллель» на переговоры с Михеем, «Прибой» – краболов Феклистова, дожидаясь темноты возле одного из островов архипелага, снялся с якоря и вышел в открытое море. В его трюмах стояли коробки с живым крабом, которого команда «Прибоя» собиралась сдать японским морякам за валюту. Краба было около тонны, рыбаки Феклистова рассчитывали на нем неплохо заработать, так как японцы, в отличие от «Акроса», который выдавал квоты на лов и принимал морепродукцию, не скупились.
Лов краба обычно осуществляется на мелководье, в прибрежной зоне, поэтому японские браконьеры иногда заходили в наши территориальные воды под покровом ночи, чтобы поставить снасти. На следующую ночь, если снасти не обнаруживали наши патрульные катера, япошки снимали улов и возвращались к берегам Страны восходящего солнца. Но это было довольно рискованное предприятие, японский краболов могли засечь четыре раза: в то время, когда он пересекал границу территориальных вод. Тогда наши пограничники, если, конечно, судно-нарушитель не оказывало сопротивления, составляли протокол, отбирали улов и сдавали его на переработку… компании «Акрос». Частенько бывало, что японские рыбаки, зная о бедственном положении наших пограничников, предлагали им взятки, но это было еще рискованней, чем заходить в нашу прибрежную зону: если нарвутся на какого-нибудь правдоискателя, вроде Аники-воина, у них могли запросто арестовать судно и обложить огромными штрафами. Бедные капиталистические рыбаки Японии предпочитали, как Остап Бендер, относительно честные способы приобретения морепродуктов, поэтому желали скупать (опять же нелегально) минтая или краба непосредственно у наших рыбаков. И те и другие в этом случае оставались не внакладе. Японцы безо всякого риска получали товар в нейтральных водах, где к ним никто не мог придраться, а наши получали на порядок больше, чем могли бы выручить, сдавая товар на базу.
Лучше все же (чтобы не привлекать к себе внимания) перегрузку было делать ночью, поэтому «Прибой» и вышел в море после того, как стемнело и в небе проступили звезды. Встреча была назначена в квадрате тридцать два – шестнадцать в полночь, и капитан «Прибоя» – Рафик Илясов – поглядывал на часы, чтобы прийти на место в точно оговоренный срок.
Рафик занимался подобным промыслом не первый раз, и Феклистов спокойно доверял ему все расчеты с покупателями. Илясов сам стоял за штурвалом «Прибоя», вглядываясь в темень за стеклом, чтобы, не дай бог, не столкнуться с каким-нибудь таким же «предпринимателем». Дело в том, что в целяхконспирации перед выходом в нейтральные воды на корабле гасили все ходовые и бортовые огни, а радара на краболове не было. Остальные четыре человека команды находились на деке и шканцах и тоже наблюдали за морем.
Капитан пригладил пышные черные усы, служившие для него предметом гордости, и удовлетворенно вздохнул – до границы территориальных вод оставалось около мили. Все шло по плану, погода благоприятствовала, и, если ничего непредвиденного не случится, думал он, минут через сорок они встретятся с японским краболовом.
– Раф, Раф, – в ходовую рубку влетел помощник Илясова – Алик Гущин, – смотри…
Он показывал рукой куда-то в сторону кормы, сам пытаясь там что-то разглядеть.
– Чего ты верещишь, как моллюск? – поморщился Илясов, но все же поднял бинокль и посмотрел в указанном Аликом направлении.
– Там огни, только что видел, – Гущин был взволнован.
Рафик, ничего не увидев, опустил бинокль.
– Не дергайся, Ал, – покачал головой Илясов, – «восьмерка» ушла отсюда минут пятнадцать назад, пока она сделает круг, пройдет не меньше часа.
Под «восьмеркой» капитан имел в виду сторожевой катер под номером «восемь».
– Может, это не «восьмерка»?
– Кто тогда? До фарватера еще далеко.
– Ну, я не знаю, – Алик пожал плечами, стараясь разглядеть в темноте огни, – только бы не «четверка».
– Спаси Аллах от этого придурка, – Илясов поднял глаза на подволок, – с другими хоть договориться можно.
Он снова поднял бинокль и опять ничего не увидел. Снова пригладил усы, проведя по ним пятерней.
– Ошибся ты, Ал, – облегченно вздохнул Илясов, – все будет окей.
– Я тебе не салага, Раф, – обиделся Гущин, – что я, корабельные огни от звезд не отличу?
– Да ладно, Ал, – примирительно сказал Рафик, – чего ты заводишься? Мало ли кто в море выйти может!
– Только не в этот район, Раф, ты сам знаешь.
57 
