117 
Владимир едва не захлебнулся от злости, когда Козлов сообщил ему о покушении, но теперь, по-прежнему еще дрожа всем телом от негодования, он уже мог рассуждать вполне логично.
Меченый ни слова не сказал о происшествии в казино... Это не значит, что ему это безразлично. Вернее было бы предположить, что он что-то задумал, чтобы вернуть себе потерянный миллион да еще остаться в прибыли. Полунин даже предполагал, что мог придумать Меченый...
* * *
Получив от Полунина новое задание, князь прямиком отправился в редакцию газеты «Бюргер». Там в тесноватой приемной средних лет секретарша с длинными черными волосами и белозубой улыбкой осведомилась у него о цели визита. Юсупов достал свое «журналистское» удостоверение.
– Я вчера был у вашего главного редактора, – с вежливой улыбкой сказал он, – но вас не видел.
– Я только что вышла из отпуска, меня заменяли... – улыбнулась женщина. – Я сейчас свяжусь с главным...
– Да мне он и не нужен, я к Шишкину. У меня есть к нему разговор.
– К Аркадию Данилычу? – переспросила секретарша.
– Да, – кивнул князь, – можно с ним повидаться?
– Сейчас узнаю. – Она позвонила по внутреннему телефону. – Представьтесь, пожалуйста... Я не запомнила вашу фамилию и имя-отчество, – немного растерянно улыбнулась женщина. – У Аркадия Даниловича сейчас посетитель...
– Правда? – сделал удивленное лицо князь, хотя это его ничуть не удивило, и назвался вымышленным именем.
– Аркадий Данилыч, – заныла в трубку секретарша, – к вам тут пришел Сорокин Олег Захарович, он приехал из Москвы...
Минуту она сидела молча, с трубкой в руках, слушая Шишкина.
– Он обещал выйти к вам через несколько минут, – наконец произнесла она, – может, кофе?
– Нет, спасибо.
Внизу, на первом этаже, он видел буфет, куда и намеревался спуститься.
– Я зайду минут через десять, – сказал он секретарше и пошел по коридору к лестнице.
В буфете он заказал голубцы, салат из помидоров и пиво. Когда с обедом было покончено, князь встал и направился к двери. Она была открыта, и, ковыряя вилкой фарш, князь имел возможность наблюдать за участком лестницы, на которой то и дело мелькали служащие многих контор, нашедших пристанище в пятиэтажном здании. Лестница была узорная, чугунная, выкрашенная в черный цвет. Он едва переступил порог, когда увидел спускающегося Шульца, рядом с которым шел полноватый человек. Он то и дело заглядывал в лицо Шульца, который как-то натянуто и неискренне улыбался и бегал глазами по сторонам. Лестница утопала в полумраке, свет с улицы сюда едва проникал, отчего Юсупов не мог как следует разглядеть лицо спутника Шульца. Да к тому же встречаться с Шульцем нос к носу не входило в планы князя. Он был здесь инкогнито, назвался чужим именем, а тут такое!
Князь вернулся к стойке. Заказал стакан минералки и принялся пить медленными глотками. Когда, по его расчетам, Шульц должен был уже покинуть здание, он поставил недопитый стакан с водой на стол и, выйдя из буфета, стал неторопливо подниматься по лестнице. Он видел человека, с которым говорил Шульц. Видел его тяжеловатую походку, круглые, опущенные плечи, его русый, начинающий седеть затылок. Казалось, вся его внешность источает усталость и подавленность. Мужчина шел узким коридором по направлению к редакции «Бюргера», а князь следовал за ним как тень. Когда мужчина прошел в приемную, Юсупов ускорил шаг и нагнал его.
– Аркадий Данилыч, вот этот товарищ из Москвы к вам, – привстала секретарша.
Мужчина медленно обернулся и рассеянно посмотрел на Юсупова.
– Олег Захарович, – с достоинством представился князь.
– Очень приятно, – еле открывая большегубый мокрый рот, пробормотал мужчина, – пойдемте ко мне.
Князь поблагодарил и отправился следом за Шишкиным. Теперь Юсупов разглядел его. Мясистый нос, дрябловато-пухлые щеки, серые, глубоко посаженные глаза, приплюснутый лоб, на который реденькой маслянистой волной набегала челка. Между тем они оказались в просторной комнате, где за компьютерами работало по меньшей мере восемь человек, не считая самого Шишкина.
– Извините, Аркадий Данилович, – сказал вполголоса Юсупов, – но мне хотелось бы больше конфиденциальности.
Шишкин растерянно посмотрел на Юсупова. Потом его лицо выразило недовольство, замешательство.
– А что, у вас какая-то секретная информация? – пробубнил он.
Голос его был под стать его внешности – одновременно рассеянно-неопределенный и тяжеловесный.
117 
