очень нудно 
42 
– Где Владимир?
– У меня только что был Степин. Он, как и я... все мы считаем, что началась новая война, кому-то мы не угодили... Ну, в общем, тебе надо где-то отсидеться, а с Седым все будет нормально, Степин настроен решительно... Не лох какой-нибудь... – добавил он немного смущенно.
– Но с Владимиром-то что? – упрямо допытывалась Светлана.
– Пока сидит, но, думаю, скоро его освободят. – Батурин приобнял Светлану за плечи и повел к машине, где его поджидали Виталик с Гришаном. – Щас поедем, в натуре... найдем хату тебе... Покумекать надо, однако... Есть у меня один фраер из риэлторской конторы, он чего-нибудь тебе подберет, не сомневайся.
Когда они сели в машину и закурили, Батурин начал расспрашивать Светлану о тех отморозках, которые ее похитили.
– Ну, кто-то конкретно хочет нами заняться, – подытожил он. – Ко мне сегодня санэпидемия нагрянула... Вот, значит, какие дела, – невесело вздохнул он, – ну, ничего, выберемся.
– У одного из этих скотов, – сказала Светлана, держа дрожащими пальцами сигарету и выдыхая дым в окно, – перстень выколот на пальце.
– Чё, «синий», что ли? – оживился Батурин.
– Наверное, – неопределенно пожала плечами Светлана.
– Неужто Меченый исподтишка действует? – сощурил правый глаз Колян. – Подозрительно все это. Все, отвоевались, кажись, утихомирились, так нет, выкуси... Опять какое-то чмо задумало правила свои устанавливать.
Он не мог скрыть досады. Виталик тронул «Лендкрузер», и вскоре вся команда уже входила в трехэтажное здание, фасад которого был украшен фризом со скульптурами. Над невысоким, выложенным плитами крыльцом, по обеим сторонам которого зеленели квадраты английского газона, висела большая вычурная вывеска «Риэлторская фирма «Остапов и К°«. Оставив Светлану под присмотром Гришана в машине, Батурин с Фиксатым направились к входу.
– Ничего себе Остап устроился! – воскликнул Колян.
– Круто, – согласился Виталик, толкая вторую дверь, которая была не менее тяжелой, чем первая.
– Весь первый этаж, блин, – качнул головой Батурин, – расширился... Раньше пара комнат была, секретарша-замухрышка... А щас, видали бы вы... да увидите же! – повеселев, воскликнул он, словно успех друга был его успехом.
В коридоре было прохладно и комфортно. По полу бежала ковровая дорожка. Консьерж-охранник полюбопытствовал, куда они направляются. Батурин в своей бесцеремонно-добродушной манере ответил, что, ясно куда, к Остапу. Тогда охранник, одутловатый флегмат с огромным животом и темными недоверчивыми глазами, набрал трехзначный номер на стоящем перед ним на столе телефоне.
– Ты дай мне трубку, – исподлобья взглянул на него раздраженный Батурин.
– Дмитрий Борисович, к вам тут... – он вопросительно посмотрел на Батурина.
– Скажи, Колян с ватагой, – презрительно рассмеялся Батурин, – Колян, скажи, – выведенный из себя нерешительностью консьержа, повторил он.
– Понял, понял, – торопливо пробормотал охранник и произнес имя Батурина в трубку. – Можете пройти, – кивнул он, выслушав ответ, – налево по коридору, до конца.
– Привет, Остап, – толкнув дверь, Батурин вошел в просторный, скромно обставленный кабинет.
Фиксатый протиснулся следом и дверь за собой плотно прикрыл. Впрочем, скромность обстановки была только видимой, потому что мебель была дорогая, но не вычурная. Элегантный диван на никелированных ножках, пара шкафов хоть и без отделки, но выполнены были из натурального бука. На таком же столе плоский монитор мощного компьютера был почти незаметен.
– А, Коля, – из-за стола поднялся высокий шатен с аккуратно подстриженной шкиперской бородой и протянул ему руку, – проходи, садись.
– Сесть мы всегда успеем, – усмехнулся Николай, опускаясь в удобное кресло.
Фиксатый, кивнув владельцу кабинета, плюхнулся на диван.
– Нужно один вопросик перетрясти, – без предисловий начал Батурин, положив один локоть на стол.
– Не возражаю, – согласился Остапов, – только, может, для начала чего-нибудь выпьем?
По большому счету, Дмитрий Остапов не был Батурину другом, но когда-то в детстве, когда они учились в одном классе и Коля Батурин был хиленьким подростком, Остапов вступился за него перед несколькими старшеклассниками, требовавшими у Батурина денег. Дима был крупным мальчиком и, хоть спортом не занимался, сумел-таки отстоять своего одноклассника, который запомнил этот случай и с тех пор относился к Диме с симпатией, будучи благодарным за заступничество. За прошедшие после окончания школы годы много воды утекло, сменились два президента, изменился сам строй государства, но Батурин относится к Остапову с тем же уважением, если не сказать, почтительностью. Что, впрочем, он тщательно старался скрывать.
42 
