очень нудно 
45 
Смешанные расы:
Смешанные расы не имеют четкой специализации, они наследуют специализации родительских рас, но смешанная материальность не дает реализовать ни одной специализации в полной мере. Представители смешанных рас — больше материалисты, чем провидцы и маги, будущее от них скрыто, а прошлое своеобразно ими интерпретируется. Покровителей также наследуют, влияние покровителя зависит от направления исчезновения их родовой Ими. При рождении представителя смешанной расы Ими не находят планету исчезновения, поэтому прямая связь представителя смешанной расы с покровителем рождения сильно затруднена.
Грымх — дети Элипо, в цепочке рождения которых по прихоти Элипо оказались Охрпетшк. Имеют отталкивающую внешность, неприятный характер, умны и злы, наслаждаются со звериной яростью, но удовлетворения от наслаждения не получают. Одиночки. Бунтари. Одиночками остаются навсегда. Как ни странно, двуполы. В женщинах сильнее влияние Шуцгрова. В мужчинах — Ыдваала.
Охими — дети Охрпетшк и Ими. Однополы. Немного мечтательны и очень посредственны. Посредственные воины, посредственные музыканты, посредственные поэты. Влияние Шуцгрова в них сильно и в какой-то степени мировоззрение Шуцгрова им доступно, но энергии и целеустремленности никогда и ни на что не хватает.
Доними — дети Донж и Ими. Двуполы. Медлительны. Отличаются слабым здоровьем и плохой памятью. Умеют делать материальные вещи, но самые простые. Влияние Ыдваала в них чувствуется, но это уже не умение окружить себя роскошью, а только желание жить в роскоши и зависть к тем, кто так живет.
Пенере — обобщающее название для детей рас всех трех творцов. Смешение всех материальностей дает потрясающий, хотя и предсказуемый эффект: они очень разные. Среди Пенере попадаются как личности с очень сильным материальным умом, способные в какой-то мере понять мудрость всех трех творцов, так и совершенно вялые и болезненные. Материальность каждого из творцов в Пенере в целом сильно деградировала, но расу Пенере при этом нельзя назвать совершенно деградировавшей.
Создавая обитаемый мир, искушенный демиург не забывает о мелочах. Он непременно позаботится, чтобы населению было, кому молиться и на кого надеяться. Предусмотрительный демиург не поленится населить небеса богами, похожими на людей — такими, чтобы о них было приятно разговаривать на досуге, чтобы одни жаждали стать их избранниками, а другие могли на них сетовать.
Великодушный демиург понимает: людям совсем не обязательно знать о том, что рассчитывать им не на кого.
Торнтон Уайлдер. «День восьмой» Фрагмент
Thornton Wilder. The Eighth Day (1967). Пер. — Е.Калашникова.
В кн.: "Торнтон Уайлдер. Мост короля Людовика Святого.
Мартовские иды. День восьмой". М., «Радуга», 1983.
Как-то раз он все же отважился спросить:
— Доктор Маккензи, вот вы часто возвеличиваете древних греков. А почему они поклонялись стольким богам?
— Ну, на этот вопрос можно ответить по-разному — проще всего так, как учили нас в школе. Когда Грецию наводняли переселенцы из других стран, или она заключала новый союз, или завоевывала город-государство противника, греки давали чужим богам место среди своих, а иногда отождествляли часть из них со своими. Форма гостеприимства, если хотите. Но в общем они следили, чтобы число главных богов не превышало двенадцати — хотя эти двенадцать не всегда были одни и те же. Я, впрочем, считаю, что тут надо смотреть глубже. Замечательный это был народ — древние греки.
Время от времени доктор Маккензи — вот как сейчас — забывал об иронии и настраивался на более серьезный лад. Первым признаком такой перемены служило появление в его речи долгих пауз. Эшли терпеливо ждал.
— Эти двенадцать богов соответствовали двенадцати основным типам человека. Греки брали за образец самих себя. Меня, вас, своих жен, матерей, сестер. Они изучали разные людские характеры и наделяли ими своих богов. В сущности, они просто возводили самих себя на Олимп. Переберите их главных богинь: одна — мать и хранительница домашнего очага, другая — возлюбленная, третья — девственница, четвертая — ведьма из преисподней, пятая — хранительница цивилизации и друг человека…
— Это кто же? Кто пятая, сэр?
45 
