24 
– Вообще-то у меня есть кое-какая подготовка судового механика, – ответил он. – О штурманском деле и судовождении я только имею общие представления, не больше.
– Ну-ну, не скромничай, Шариф. Ты окажешь мне большую услугу. И, естественно, не бесплатно.
– Хорошо, Элиот, – согласился Шариф. – Как вы хотите это организовать? Будете выводить в море захваченное судно, которое стоит в бухте?
– К чему такие сложности, мой юный друг? Мы просто захватим судно в проливе, проведем его некоторое время, а потом уйдем. Вот и все. Настоящее большое судно.
Танкер-химовоз «Дэви Мэдрим» шел своим курсом вдоль побережья Суматры. Появившиеся катера открыли бешеный огонь по судну с обоих бортов. Эмерсон собрал для этой операции около пятидесяти человек. Более того, Шариф удивился тому, что всех бойцов англичанин одел в какую-то полувоенную форму. Часть людей были в черных масках с прорезями для глаз, носа и рта. Это было необычно. Раньше Шариф в таких операциях с англичанином не участвовал. Он решил поинтересоваться этим позже. А сейчас, сидя в одном из катеров, который держался чуть в стороне, сомалиец наблюдал за действиями пиратов.
Капитан, наконец, понял, что попытка уйти от пиратов ничего не даст, и застопорил ход. Люди Эмерсона дружно взобрались на борт и рассыпались по судну. Шариф услышал по рации команду подниматься на танкер и велел рулевому приблизиться к захваченному судну.
Моряков на палубе не было. Наверное, Эмерсон загнал всех во внутренние помещения. В рубке, куда поднялся Шариф, кроме англичанина, было только трое пиратов. Шариф стал показывать, где и как отключается электроника системы опознавания судов, передатчик. Затем стал объяснять и показывать, как ведется судно, какие приборы для этого нужны и как ими пользоваться. Пираты Эмерсона поочередно вставали к управлению, пробовали менять и возвращаться на курс. Судя по всему, выбранные для обучения пираты кое-что умели и знали. Прошло около часа, прежде чем Эмерсон приказал заканчивать тренировку.
– Все, пора уходить! Этого достаточно.
– Элиот, я не уверен… – начал было возражать Шариф.
– Я сказал – достаточно! – жестко ответил англичанин. – Я убедился, что мои люди имеют определенные навыки. Они не будут водить суда через океан.
– Куда же? – насторожился Шариф, несколько ошарашенный стальными нотками в голосе Эмерсона.
– Ты задаешь слишком много вопросов, парень! Быстро в катер! Скоро здесь будут патрульные корабли.
Шариф быстро сбежал по трапу на палубу. Он успел заметить, как в один из катеров спустились двое моряков танкера: кажется, капитан и старший помощник. Значит, англичанин решил устроить не только тренировку, но и подзаработать на заложниках. Танкер медленно дрейфовал, когда катера понеслись к берегу.
На берегу Шариф снова попробовал завести разговор с англичанином.
– Может быть, ты мне все же объяснишь, Элиот, что все это значит? – потребовал он. – Я не люблю участвовать в делах, не понимая целей и не зная последствий. К чему весь этот маскарад? Зачем так много людей?
– Другие вопросы будут, или это все? – холодно спросил Эмерсон.
– Будут, – заносчиво заявил Шариф. – Ты взял заложников. Будет ли моя доля в выкупе за них, помимо оплаты моей услуги по тренировке судовождения?
– Отвечу тебе по порядку, – процедил сквозь зубы Эмерсон, – ты сделал то, о чем тебя просили. Тебе заплатят ровно столько, сколько обещали за твою услугу. Остальное – не твое дело. Маскарад нужен для того, чтобы все подумали, что на судно напали экстремисты из местных патриотических движений этого региона. Какие-нибудь повстанцы Абу Сайяфа, Асех, Джемайя Исламах или «морские тигры Тамилы». Эти двое – не заложники, а свидетели. Никакого выкупа за них я требовать не собираюсь. Мне не нужно, чтобы кто-то догадался о целях этого нападения.
– Ты их убьешь? – с ужасом спросил Шариф.
– Эти люди исчезнут без следа. А ты перестанешь лезть в наши дела! – рявкнул англичанин.
– Ты не посмеешь!
– Не я. Аллах решает, чему суждено случиться, а чему нет, – холодно и презрительно ответил Эмерсон. – Пусть смерть этих двоих неверных послужит нашим священным целям. Или ты, мусульманин, будешь их защищать?
– Я… – не нашелся, что ответить, Шариф, путаясь в мыслях и эмоциях.
– Да, я вижу, что ты не молишься Аллаху, не соблюдаешь то, что предписывает Коран, – более мягко заговорил Эмерсон. – Это плохо. Даже я, европеец, и то поверил в великого Аллаха, признал его единым и всемогущим богом. Тебе должно быть стыдно, Шариф. Задумайся об этом, пока прощение еще возможно. Только не забудь, что и твои руки, вместе с моими, обагрены кровью неверных.
24 
