очень нудно 
31 
– Велик, – в тон ему отозвался Владимир. – А что ты в прокуратуре дворником работал, так это я только сегодня узнал. Я же тебя и Илюху полгода по всей Москве искал, и в Питере, и в Саратове справки наводил.
– Вот и нашел, – глухо сказал Фокин, откидываясь на мягкое кожаное кресло, в то время как Свиридов выруливал с просторного двора загородного дома в оперативно распахнутые рослым охранником ворота.
– Тебя-то нашел. Остался только Илюха…
– И Илюху нашел.
Свиридов медленно повернул к Афанасию голову и проговорил:
– Что-то я не понимаю… как это – нашел?
– Ага… значит, твои вездесущие холуи еще не раскопали, что к чему?
– Не понял.
– Не раскопали. Ну что ж, я тебе скажу. Ты только руль покрепче держи, а то я не хочу безвременно окончить свои дни в кювете, перевернувшись на «Феррари». Все-таки я не Михаэль Шумахер.
В интонациях фокинского голоса и самих словах Афанасия, полных глухой, неясной угрозы, Свиридову почудилось что-то настолько зловещее, что он резко сбросил скорость и всем телом повернулся к другу. Отчего едущий в некотором отдалении за его «Феррари» «мерин» едва не вписался Свиридову в задний бампер и проехал мимо, в то время как сидящий за его рулем толстосум с тупой бульдожьей харей изрыгал матерные проклятия.
– Ты о чем? – процедил Владимир.
– А все о том же! – неожиданно почти выкрикнул Афанасий. – О том… что, кажется, бог наконец увидел, какую херню ты творишь в этом мире и что ты готов сделать за те бабки, которые так щедро отваливает тебе твой хозяин… увидел и послал тебе проклятие!!!
– Ты о чем, Афоня? – сухо выговорил Свиридов и вообще остановил машину посреди дороги. – Ты о чем… что-то я тебя не того… не понимаю.
– Ты отдавал приказ своим ублюдкам убрать… некоего Дмитрия Анисимова? Ведь я почти уверен, что отдавал… так, как было сделано там, у церкви, можно было научиться проделывать только в «Капелле»… у полковника Платонова.
Свиридов поднял брови:
– Откуда тебе известно про Анисимова?
– Оттуда! Так это ты приказал убить его? Только не говори «нет»!
Владимир пожал плечами:
– Я распорядился выполнить заказ одного человека. Только я не понимаю, чего ты так горячишься. Ты что, знал этого Анисимова?
На секунду Фокин потерял дар речи, а потом разразился бешеным ревом:
– Знал ли я этого Анисимова? Знал ли я этого Анисимова? Да ты… ты знаешь, кто был этот самый Дима Анисимов, которому твой наемник продырявил грудь там… у святого храма, между прочим?!
Свиридов прищурился, а потом по его лицу пробежало мучительное, как судорога, сомнение. Он облизнул губы и хрипло проговорил:
– Кто?
– А ты не видел его фотографии, да? Ты не имеешь обыкновения смотреть на лица тех, кого ты убиваешь?
– Заказ выполнял Клейменов, тоже из «Капеллы». Ему я и передал дискету с информацией.
– Клейменов?
– В «Капелле» мы все знали его под кодовым именем «Глинка».
Фокин засмеялся хрипло и страшно:
– «Глинка»? А, ну да, я помню, полковник Платонов обожал классическую музыку. Значит, убийца этого самого Анисимова – «Глинка»? Помню этого… Клейменова. Такой высокий, худой. Помню, мы с ним в паре сдавали зачет… прыгали с поезда на скорости то ли в сто, то ли сто двадцать километров. Он тогда себе еще лицо поцарапал.
– Не мусоль, говори!
– Я не знаю, почему он сейчас носит имя Димы Анисимова, но раньше ты знал его под именем Ильи. Илюхи Свиридова, своего брата.
Владимир медленно подался назад и тихо проговорил:
– Да ты… ты сошел с ума. Как – Илюха? Откуда – Илюха? Он же… он же Дима. Дима Анисимов.
– Не знаю, Дима он или Петя, но только это Илюха… Илюха, как бог свят!
Свиридов вытер выступивший на лбу пот, а потом тихо вымолвил:
– А сейчас… где он?
– Где же он может быть? В морге он, где же еще, – жестко проговорил Фокин. – Вторые или третьи сутки там загорает… забрать-то его некому, видать, семья Анисимовых не самая большая, а то и повымерла вся в полном составе.
Убийственная ирония Фокина немедленно привела Владимира в чувство: его руки рванулись к рулю, и красная «Феррари», стремительно набрав скорость и легко обогнав удалившийся на довольно-таки приличное расстояние «мерин» с грубияном-водилой, полетела по дороге, кинжально разрезая упругое тело зимней ночи клинками фар…
* * *
…Мертвое лицо с ввалившимися щеками, желтой, словно бы восковой кожей и белой полоской зубов под вздернувшейся верхней губой было чужим и страшным, и Свиридов даже не сразу понял, что Фокин был прав и что перед ним, Свиридовым, начальником так называемого второго отдела, в самом деле лежит его брат Илья.
31 
