Последние отзывы

  71  

– Но ведь речь может идти о карьере! – сказал Макаров, округляя глаза. – О репутации, черт побери! Подумай хорошенько!

– Уже подумал, – ответил я. – Придется другими способами заботиться о репутации.

Макаров полез в карман и сунул мне в руки визитную карточку.

– Я тебя очень прошу, – серьезно сказал он. – Подумай еще раз. Если передумаешь, звони в любое время. И помни, что время уходит! Завтра может быть поздно.

Я небрежно опустил визитную карточку в карман и, решительно повернувшись, зашагал прочь. На душе у меня было скверно, как никогда.

* * *

Роман Ильич покончил с бритьем и обрызгал лицо обжигающим одеколоном. Теперь его серые, изъеденные рытвинами щеки казались чуть глаже. Расчесав волосы с водой, Роман Ильич принялся одеваться.

За стеной орал включенный на полную мощность телевизор – соседка Лариса смотрела какую-то молодежную программу. Представив себе ее круглое розовое лицо с чуть вздернутым носом, покрытым редкими веснушками, Роман Ильич судорожно стиснул челюсти и зажмурился.

Лариса стала его кошмаром и наваждением. С тех пор как он овладел ею в тот безумный, наполненный отчаянием и вожделением день, в душе Романа Ильича окончательно что-то надломилось, и он потерял остатки уверенности и покоя.

Обманчивая близость молодой и бесстыжей женщины сводила его с ума. Он поминутно прислушивался к звукам, доносившимся из соседней комнаты, с дрожью в конечностях представлял себе ее огромное раскаленное тело, вспоминал все подробности – все складки и выпуклости розовой кожи, возбуждающий запах, раскрытый рот и влажный блеск зубов – и страдал от накатывающегося на него желания.

Теперь он старался как можно чаще появляться на кухне, надеясь на повторение опыта. Моясь в ванной, непременно оставлял дверь открытой, втайне желая, чтобы его застигли врасплох. Но все это было напрасно – Лариса не поддавалась больше ни на какие ухищрения. Она даже не разговаривала с Романом Ильичом, а, сталкиваясь с ним на кухне или в коридоре, только обжигала мрачным и насмешливым взглядом.

Иначе и быть не могло, потому что, вкусив запретного плода, Роман Ильич совершенно неожиданно оказался бессовестно обманут и сгоряча закатил скандал. Потом он раскаивался, осознав, что все можно было решить иначе, более дипломатично и к большей выгоде, но поезд уже ушел.

А произошло следующее. Наутро, измятый похмельем и страстной ночью, Роман Ильич вышел из комнаты соседки и сразу же вспомнил о долларах, которые он распускал перед Ларисой на манер павлиньего хвоста. Ведомый нехорошим предчувствием, он бросился к столу, на котором их вчера оставил. Денег не было.

Еще не веря в самое страшное, он обшарил пиджак, «дипломат» и даже заглянул в учебник терапии. Но две тысячи пропали бесследно. Сжав кулаки и выпучив глаза, он ворвался к Ларисе и потребовал вернуть деньги. Лариса, совершенно нагая, хладнокровно выслушала его и спокойно завернулась в простыню.

– Не видела я ваших денег, – не моргнув глазом, заявила она.

Роман Ильич обалдел от такой наглости и не смог удержаться. Наговорил он много лишнего, и ничего удивительного, что в конце его гневной речи Лариса презрительно скомандовала:

– Пошел вон!

Он повиновался, пообещав вернуться с милицией. Но Лариса как будто чувствовала, что в милицию он не пойдет, и вела себя на редкость спокойно. Роман Ильич, поостыв, попытался еще раз поговорить с ней, воздействуя на совесть, на жалость, на женские чувства, в конце концов. Он упирал на свое полунищенское существование, на мифических престарелых родственников, которым нужно помогать, но все было напрасно. Лариса игнорировала Романа Ильича, словно его вообще не было.

Четыкин не выдерживал – опять начинал топать ногами, грозить и стыдить. Лариса слушала, не моргнув глазом, но однажды ей, видимо, надоело, и она с раздражением сказала:

– А хоть бы и взяла! Подумаешь! А ты как думал, сморчок? Ты на себя в зеркало посмотри – кто с тобой за так трахаться будет? Да с тебя другая женщина в два раза больше взяла бы...

Такой поворот Романа Ильича ошеломил. Он не нашелся что сказать и на некоторое время от Ларисы отстал. Однако совсем скоро он вдруг понял, что к сожалению о пропавших безвозвратно деньгах примешивается нечто совсем иное. Ловя на себе отстраненные загадочные взгляды отчаянной баскетболистки, Роман Ильич ощущал сладкое замирание в груди и готов был признать, что потратился он не напрасно и что его влечет к девушке еще сильнее, чем прежде. То униженное положение, в которое он попал, придавало ситуации особенную пикантность.

  71