20 
Черный махнул рукой и побежал к лестнице. Остальные топали за ним, не особенно заботясь о конспирации.
Они уже взбегали по ступенькам, как вдруг снаружи еще раз душераздирающе шарахнул раскат грома. Молния ударила где-то совсем рядом. Все невольно остановились. И в этот момент погас свет.
Черный подождал пять секунд, надеясь, что свет загорится снова. Но время шло, а вокруг по-прежнему была полная темнота.
– Ни хрена себе! – тихо пробормотал Козырь. – Энергию вырубили. Как же мы в темноте бабки считать будем?
Черный выругался с досады. Он допустил непростительную ошибку – вышел на дело ночью, но без фонаря. Фонариков не было ни у кого из них. Если случилась серьезная авария, то им и в самом деле придется действовать на ощупь.
– Вовчик! – шепотом приказал он. – Быстро сгоняй на улицу – посмотри, в других корпусах свет есть?
Вовчик убежал и через минуту вернулся.
– Черный, труба! – взволнованно сказал он. – Вокруг темнотища, как у негра... Нигде ни огонька! Город весь вырубило!
– Значит, подстанция накрылась, – хмуро сказал Фермер. – Молния в нее ударила. Теперь хана!
– Не каркай! – оборвал его Черный. – Прорвемся.
Глава 5
Обед, который устроил для них Самохин, прошел не слишком весело. Пропустить по рюмочке с хозяином согласился только Мачколян, остальные отказались наотрез. Каждый по-своему переживал неприятный инцидент, случившийся на окраине города. Для Грачева это было почти логическое завершение их бестолковой миссии. Пожалуй, подсознательно он ожидал чего-то подобного, поэтому даже не очень расстроился и позволил пошутить на эту тему, обратившись к Самохину:
– Ну вот примерно в таком ключе мы и работаем. Сначала кто-то делает глупость, потом все расхлебываем. Поскольку делаем это дружно, то обычно все получается. Но, конечно, гораздо продуктивнее было бы не делать глупостей.
– Человек без глупостей жить не может, дорогой! – авторитетно заявил на это Мачколян, который с большим аппетитом уплетал уже слегка остывшие закуски. – Человек – это животное, которое умеет ошибаться. Философ сказал.
– Не-е-ет, тут не ваша глупость! – покаянно восклицал Самохин, сжимая огромные кулаки. – Тут моя глупость, поскольку сразу не настоял на обеде. Приняли бы по соточке, как полагается, расслабились, и все было бы в ажуре. Виданное ли дело – шататься по этим задворкам! Тут такого отчаянного народа понаехало! Не поверите – на ходу подметки режут! Сейчас ведь с работой туго. И все эти алкаши-каменщики, водопроводчики, плотники никуда не делись. Летят туда, где можно хоть рубль урвать. С одной стороны, это хорошо – рабочая сила, а с другой – самая настоящая язва на теле города, потому что сами видели. Это ведь не местные были, голову даю на отсечение, это залетные орлы. У этого, седого, десятерик просто на морде написан...
Величко в дискуссии участия не принимал, только слушал и время от времени хмыкал, а вскоре и вовсе ушел проверить, как чувствует себя Граф. Самохин обещание сдержал, и Графу предложили довольно приличный обед где-то в районе ресторанной кухни, но персонал после этого предпочел в этом районе не появляться, и Величко боялся, как бы Граф не заскучал в одиночестве.
Скучал Граф или нет, неизвестно, но вот Максимов был за обедом на редкость задумчив, и только в глазах у него время от времени мелькал странный огонек, который очень не нравился Грачеву. Этот огонек появлялся в глазах Макса довольно часто и означал только одно – в его жизни появилась еще одна женщина, с которой он намерен связать навеки свою судьбу. Никаких сомнений насчет личности этой женщины ни у кого не было. Вся группа уже имела честь с ней познакомиться, все знали, что у нее есть жених, что зовут ее Таней, что работает она в газете и даже то, что у нее разбито колено. Все эти признаки указывали на то, что Таня может сыграть в жизни их товарища роковую роль, и, похоже, ему самому это нравилось. Грачев испытывал совсем другие чувства и решил, что за Максом сейчас нужен глаз да глаз.
Однако вслед за Величко ушел Пантюхин, который сказал, что ему нужно посмотреть машину, а потом смылся и Макс, да так ловко, что хватились его, только когда того и след простыл. Грачев еще надеялся, что Макс любезничает с кем-нибудь из женского персонала здесь, в ресторане, но этот самый женский персонал сообщил, что «симпатичный мужчина с грустными глазами» только что ушел. Даже видели, как он покупал цветы в киоске напротив. Грачев понял, что случай даже более тяжелый, чем казалось вначале.
20 
