очень нудно 
34 
Видимо, такой ответ устраивал неизвестного Киргиза, поскольку ворота незамедлительно распахнулись и «девятка» вкатила во двор. Лучи фар скользнули по одноэтажному строению и, повернув вправо, остановились на аккуратном ряде могилок, начинавшемся метрах в тридцати за постройкой, из которой выбежал Киргиз. Дверь он так и оставил открытой, и прямоугольник желтого света падал из проема на асфальт двора.
– Чего это вы так поздно? – полюбопытствовал кладбищенский работник.
– Надо так! – не вдаваясь в детали, отрезал Батон. Курган с Фофаном вытащили из салона тело Жентяя и потащили к светлому прямоугольнику двери.
– Не хочешь, так и не говори, – обиженно пробурчал Киргиз.
В темноте можно было только сказать, что это невысокий человек, немного ниже среднего роста. Когда же Киргиз зашел в свою контору, можно было разглядеть его получше.
Оказалось, что это, в общем, еще далеко не старый мужчина лет сорока, кряжистый, с курчавыми черными волосами. Черты лица объясняли, почему он получил свое прозвище.
– Вот твой клиент, – кивнул головой на безжизненное тело Жентяя Батон.
– Хоронить будем? – живо поинтересовался Киргиз, потирая руки.
– Слишком дорого тебе платить, – усмехнулся Батон. – В печку его – и всех делов! Киргиз, а у тебя выпить есть?
– А то как же, Боря! Там все, в холодильнике.
– И закусон? – строго спросил Батон, которого, как оказалось, от рождения звали Борисом.
– Обижаешь!
– Пошли, братва, помянем человека.
Он в компании Кургана и водилы отправился в бытовку, а Киргиз остался в зале кремации.
Он привычно зажег газ, рванувший в топке вверх голубыми с желтым отливом струями. Потом уложил неподвижное дело в гроб и, вздохнув, словно выполнил непосильную работу, полез в один из ящиков неподалеку. Вернулся он с плоскогубцами в руках. Положив их на дорожку, Киргиз перво-наперво обшарил карманы Жентяя. Достал деньги и жадно пересчитал. Затем снял с руки часы и торопливо сунул в карман. В кармане рубашки нашел Катино колечко и долго смотрел на блестевший в свете огня драгоценный камень. Протер его на всякий случай грязным рукавом и еще некоторое время пялился, молча шевеля губами. Затем, видимо, не особо впечатленный находкой, засунул колечко в карман и полез плоскогубцами в рот Жентяю.
– Ага! – радостно пискнул он, обнаружив золотую коронку.
Киргиз вовсю орудовал инструментом, когда его прервал сдавленный крик: Жентяй вдруг открыл глаза и завозился, пытаясь встать.
– Ты что, родимый, куда? – опешил Киргиз, привыкший иметь дело только с мертвыми, и сам заорал в голос: – Батон! Боренька!!
Бандиты выскочили из каморки и увидели трепыхавшегося Жентяя, едва живого от ужаса. Он уже полностью очнулся и осознал, что с ним собираются сделать.
– Курган, – сразу все понял старший, – дорабатывай!
Парень двинулся к жертве.
– Эй, парни, за что же вы так? Э-ге-ге, – рыдал Жентяй, вырываясь из сильных рук бандита. – Я же ни копейки не тронул! Пятьдесят штук ведь было в руках, все ведь мог забрать.
– Фуфел, помоги человеку! – распорядился Батон, совершенно игнорируя вопли несчастного. – Киргиз, чего стоишь? Дай людям крышку!
Киргиз подхватил крышку дешевенького соснового гроба и поспешил на помощь двум другим, удерживающим в гробу орущего и рвущегося из рук Жентяя.
– Я же с вами честно!! Э-ге-ге!
Крышка легла на место, и Киргиз сноровисто заколотил гвозди. Потом нажал пуск.
Приглушенные крики перешли в отчаянные рыдания. Все четверо смотрели, как гроб с заколоченным заживо человеком ползет в топку. Едва пламя объяло его, крематорий прорезал жуткий нечеловеческий крик, и сильный удар сбросил крышку – от ужасной боли обезумевший Жентяй рванулся изо всех сил. Киргиз бросился к печке и закрыл заслонку. Ужасное зрелище словно приворожило бандитов. Через стекло смотрового окошка было видно, как дергается в конвульсиях объятая пламенем фигура.
– Во как! Во как! – тупо повторял Курган, круглыми, совершенно бессмысленными зенками пялясь на невиданное зрелище.
Его приятель, водитель по кличке Фофан, торопливо и мелко крестился. Даже Батона передернуло от увиденного. Наконец все закончилось, и помощник Блондина шумно, словно спущенное колесо, выдохнул:
– Киргиз, падла, водяра еще есть?
– А то как же, Боренька? Нам без этого никак нельзя!
– Пошли, парни, а то меня сейчас выворотит.
Братки торопливо, в два захода, раздавили пузырь белой и поспешили покинуть крематорий. На пороге Батон задержался и протянул несколько купюр истопнику.
34 
