очень нудно 
47 
– А тебе чего, мужик?
– Мужики на стройке лопатой машут, – отпел ему Крытый, подходя ближе.
Его могучий торс был обнажен, и наколки хорошо видны. Рот хоть и улыбается, но… в гробу лучше видеть такую улыбку! Кого хочешь мороз по коже продерет!
Григорий не собирался драться с молодыми бандитами. Просто, обладая огромной практикой, он мгновенно ориентировался в любой жизненной ситуации и выбирал самое выгодное и наилучшее решение.
Бить морды было бы сейчас крайне неразумно сразу по нескольким причинам.
Во-первых, драка в камере – это прямой косяк. А положение Григория и без того было неопределенным, так зачем же ментам давать лишнюю зацепку? Второе: кулаками махать не было никакого смысла – бей дебилам морды, не бей, все одно не поймут. Решат по-своему: «он сильней, потому и по его вышло!» Да еще и неизвестно, на чьей стороне перевес будет, все-таки их двое и оба балбеса – тренированные здоровяки.
Поэтому Григорий избрал другой путь, более эффективный. Он просто решил развести их по понятиям.
– Ты – кто? – придвинулся он вплотную к парням, спрашивая лидера парочки.
– Как «кто»? – не понял тот вопроса, невольно таращась на синие рисунки на теле положенца.
– Спрашиваю, кто ты по жизни? Пацан?
– Чего он, Пика? – встрял в разговор второй, на которого Рублев преднамеренно не обращал совершенно никакого внимания.
– Подожди, – осадил вновь более сообразительный парень приятеля.
От сидевших приятелей он слышал, что драку в камере затевать можно только в крайнем случае. Так, если что, по-тихому надавать по ушам. А с подошедшим такое вряд ли получится. Бугай здоровый, взглядом буравит насквозь, аж в стенку вжаться хочется. Пика уже пожалел, что зацепил старого. Но отступать, да еще перед товарищем, ему не хотелось.
– А тебе что за дело? – с вызовом спросил он Крытого. – Я разговаривал с другим человеком.
– А ты спросил человека, хочет ли он с тобой разговаривать?
Парень замешкался, поскольку ответить ему было нечего.
– Питерские вы?
– С Петроградки, – не без гордости отозвался Пика.
– Под Петькой Битюком ходите?
– Кому Битюк, а кому Петр Васильевич, – вновь встрял второй, отличавшийся большим тугодумством да и более задиристым нравом.
– Это для вас он – Петр Васильевич, – усмехнулся Рублев, – а для меня он всегда Петькой Битюком будет. Вашего пахана я еще с Княж-Погоста знаю. Я полсрока отмотал, когда он к нам в хату зашел.
– Ну и что? Ты сидел, я – нет, – вновь с вызовом заметил лидер парочки, – какая разница?
– Правильно, – согласился с ним Крытый, – в этом – никакой. Только вести себя по-людски нужно. Ты с чего это указывать начал человеку, где спать ему и где – нет? Ты сам себя смотрящим в камере поставил? Думаешь, сила на твоей стороне? А вот и не угадал! Сейчас в камере четыре человека – ты быкуешь. А если завтра двадцать будет? А если тебя самого со шконки гнать начнут, что тогда, а?
Парень растерялся, не зная, что ответить на все эти вопросы.
На воле, всегда уверенный в своей силе и рассчитывая на поддержку товарищей при любом раскладе, он просто представить не мог, что могут наехать и на него.
Тут же кроме тупого Свирюка с ним никого не было. Здоров приятель, но с мозгами – просто беда. Действительно, что будет, если камеру битком набьют? Этот урка, чувствуется, авторитетный мужик. Покруче Битюка выходит! Не надо бы с ним в контру идти.
Примерно такие мысли крутились в голове у парня, и он волей-неволей вынужден был идти на попятную.
– Да не хотели мы его обидеть, – мотнул Пика в сторону седоголового сокамерника, с интересом наблюдавшего за происходящим. Когда к нему было двинул Свирюк, он тоже встал со своей шконки и так и остался стоять у края. – Просто я хотел, чтобы товарищ со мной рядом лежал.
– Просто только кошки родятся, а у людей просто ничего не бывает, – отрезал Григорий. – Ты человека зазря обидел…
В общем, через некоторое время Пика, морально сломленный, извинился перед стариком и в знак признания собственной неправоты пообещал отдать блок сигарет с передачи. Его товарищ был устроен на верхний ярус. Вдобавок обоим пришлось выслушать от деда краткий курс правил камерного поведения и согласиться, что впредь они так и будут себя вести.
– Спасибо, браток, – потихоньку поблагодарил старик после Григория, – туго бы мне одному пришлось. Я уж лезвие меж пальцев зажал…
– Напрасно, – усмехнулся Крытый. – Смысла нет за этих ишаков лишние годки накручивать. Да и парни не виноваты. Петькина в них наука, – вспомнил напоследок недобрым словом Битюка Крытый и направился к двери звать вертухая.
47 
