32 
– Славка – это кто? – вынуждена была спросить Юля. – Внук ваш?
– Сын! – воскликнула женщина. – Пятнадцать лет балбесу, а ему все лишь бы подраться и чужой велосипед украсть! Через день домой на новом велосипеде приезжает. Я замучалась по соседям ходить, спрашивать, не пропал ли у кого? Все ж знают, что это Славка велики ворует.
– Со Славкой разберемся! – пообещала Юля. – Вызовем повесткой, поговорим. Если не одумается, оформим в колонию…
– Ну уж нет! – выставила вперед обтянутую линялым ситцем грудь женщина. – В колонию не отдам! Там у него совсем мозги свихнутся. Где это видано – с таких лет по тюрьмам! Дитя ж еще совсем!
– Не кричите, женщина! – поморщилась Юлька. – Не хотите в колонию, не надо! Разбирайтесь сами со своим Славкой. Но если кто-то из владельцев пропавших велосипедов заявление напишет и Славку вашего опознает – ему не меньше года дадут. И в ту же самую колонию загремит… У меня сейчас еще одно дело по вашему микрорайону. Недавно соседку вашу убили, Леонору Ивановну Антошину. Вы должны ответить на мои вопросы, чтобы помочь следствию…
– Да-да! – запричитала женщина. – Ужас! Просто ужас! Своими глазами видела! Обгорела вся так, что не узнать! Я– то сразу ее признала – смотрю – Леонора Ивановна! И кольцо ее на пальце, мне в морге показали. Я это кольцо вспомнила, видела у нее.
– Подождите, – перебила ее Юлька. – Давайте по порядку. Вы еще раз расскажете все с самого начала – когда узнали о ее смерти, что было потом… И назовите свое имя, пожалуйста.
– Наталья Сергеевна! – представилась женщина. – Баба Наташа по-здешнему. Прозвали бабой Наташей, я и не обижаюсь, хотя я молодая еще, пятидесяти нет. А-а, по мне как ни назови… – Она махнула рукой. – Да что ж мы у порога-то стоим?! Проходите в комнату, я чайку сейчас!
– Не надо чай! – остановила ее Юлька. – Давайте просто поговорим. Что вы делали в тот день, когда была убита ваша соседка? Где находились?
Баба Наташа махнула на Юльку рукой.
– Дома! Где ж мне еще находиться! Только убили-то ее, может быть, и раньше, а гараж уже потом подожгли. Мы с женщинами обсуждали, многие говорят, что скорее всего она там не один день пролежала. Уж больно труп изуродованный был! Я так думаю, что он ее бил сначала смертным боем несколько дней, а потом уж, когда забил до смерти, решил спалить вместе с гаражем.
– Кто ее бил? – удивилась Юля. – Вы что, знаете убийцу?
– Дак все знают! – в свою очередь удивилась баба Наташа. – Зятек ее и порешил, Георгий!
– Наталья Сергеевна! – строго произнесла Юлька, которой неприятно было слушать эту «народную» версию убийства. – Говорите только о том, что видели сами. И не надо пересказывать слова других людей. Мы опросим их сами.
– Что видела? – переспросила баба Наташа. – Так я ж саму Леонору-то и видела. Специально в морг ездила, чтобы посмотеть. Это ж сплошной ужас, я так вам скажу! Лицо все разбитое, обугленное, кожа на голове прогорела до кости, череп видно. Я несколько дней спать боялась, снилась мне страсть эта.
– Стоп! – остановила ее Юля, поняв, что так ничего не узнает, кроме тех сплетен, которые передают друг дружке соседки. – Сделаем так. Я буду задавать конкретные вопросы, а вы отвечайте. Хорошо?
Наталья Сергеевна кивнула в знак согласия. Как только Юлька перестала говорить про ее сына Славку, который, судя по всему, был основной головной болью этой женщины, она успокоилась и оживилась. Говорила о смерти соседки даже с некоторым удовольствием.
– Семья Антошиной состояла из трех человек? – спросила Юля.
– Из трех! – кивнула женщина. – Только их Антошиными-то и не назовешь. У каждого своя фамилия! Леонора, значит, Антошина, дочка ее, Ленка – Федурко, а зять – Милявский. Все как-то не по-человечески… Как чужие люди, ей-богу! Жили вместе, а фамилии – разные!
«Действительно! – подумала Юля. – Странно. А может быть, права эта баба Наташа – чужие они друг для друга люди?»
– Значит, дочь Леоноры Ивановны Елена носит фамилию и не матери, и не мужа? – решила уточнить Юлька. – Тогда – чью же?
– Папани своего, Сашки! – оживилась Наталья Сергеевна. – У него и была фамилия Федурко! Ленка его фамилию почему-то и вписала себе в паспорт.
– Ее отец давно не живет со своей семьей? – спросила Юля.
– У-у! Давненько! – махнула рукой женщина. – Считай, как родилась Ленка, так и умотал он.
– Куда умотал? – уточнила Юля.
– В тюрьму сначала, – вздохнула Наталья Сергеевна. – Год отсидел по пьяной драке. Пришел, а Леонора ему – от ворот поворот, не нужен, говорит! Толку от тебя, говорит, в семье никакого – денег не зарабатываешь, а пропиваешь только. Обойдусь, говорит, без тебя. А если зачешется у меня где, так найдется, кому почесать, вам, кобелям, только свистни!..
32 
