103 
Он ласково и вопросительно посмотрел на бугаев. Те встревоженно заерзали.
– Вы спросите – а что же вы можете сделать? И я вам отвечу – спасти нас всех своими руками. Для этого нужно навестить наших друзей, отобрать у них нужные документы и постараться сделать так, чтобы они никому ничего не смогли сказать. Я понятно излагаю?
– Понятней некуда, – кивнул старший. – Один вопрос – каким оружием лучше всего воспользоваться?
* * *
До нужного мне места не ходил никакой транспорт. Я, чертыхаясь, вышел на конечной остановке автобуса и довольно долго топал по дороге, пока не удалось поймать какой-то задрипанный «жигуль», водитель которого согласился подвезти меня до тубдиспансера.
Я расплатился и пошел по глубокому снегу к крематорию. В этот раз на проходной никого не было, а в окнах первого этажа горел свет, несмотря на то что еще было довольно рано.
Я постучался, так как дверь оказалась заперта. Мне долго не открывали, потом наконец в коридоре послышались шаги и кто-то загремел засовом. Из-за двери высунулась незнакомая круглая голова и спросила:
– Вы – доктор Ладыгин?
Я кивнул. Голова исчезла, давая мне возможность войти внутрь.
– Вас ждут – пройдемте за мной, – сказал обладатель головы, низкорослый, широкоплечий человек.
Я поспешил за ним по знакомому уже маршруту – в подвал.
Там было непривычно светло. За одной из дверей раздавались приглушенные голоса. Мой провожатый толкнул ее и пригласил меня войти. Сам же остался за дверью.
В комнате было светло, как в операционной. Вдоль стен стояли мощные холодильники. Я понял, что это – морг. Посередине – стол с широкой мраморной столешницей. На ней лежали два тела, плотно закутанные в простыни. Возле стола Чехов и Пихтин о чем-то оживленно спорили. Увидев меня, они умолкли.
– Привет, Ладыгин! – обрадовался мне Чехов. – За тобой, брат, только смерть посылать! Мы уж думали, без тебя все решать придется.
Чехов повернулся к Пихтину, лицо которого было покрыто красными пятнами – видимо, от волнения.
– Что, Анатолий Александрович, убедил я вас? Не вижу смысла дальше препираться. Вот и наш доктор пришел. Ладыгин, ты с трупами умеешь обращаться? В смысле, резать там, потрошить? Или ты только градусником шуровать обучен?
– Ну, в институте разное бывало... А что, нужно потрошить? – спросил я, приближаясь к столу. – Что здесь?
– Да вот, Анатолий Александрович позвонил сразу, как только привезли... – Чехов кивнул на лежащие тела.
– Новые жертвы? – спросил я, приближаясь.
– Да, по-видимому. Я еще не смотрел, – ответил Юрий Николаевич, обходя стол с той же стороны, что и я. – Мы вас ждали. Так что приступайте, – потребовал Чехов, протягивая мне резиновые перчатки.
Я развернул первую простыню и увидел, что убитой была девушка, молодая и довольно привлекательная. Ее живот был распорот от грудины до паха – его даже не пытались зашить. Тем проще мне было осмотреть внутренние повреждения.
– О-о, – сказал я, раздвигая закоченевшую кожу. – Знакомая картина! Посмотри, Юрий Николаевич.
– Д-да... – протянул Чехов.
– Что характерно, тот же признак: кровь поступила в полость тела из надрезов. Значит, органы изымались при жизни.
– Осмотрите второй труп, хотя, думаю, там то же самое, – сказал Чехов.
И был прав. Девушка так же была разрезана, только у нее отсутствовал несколько другой набор внутренних органов. Сути дела это не меняло.
– Какой-то очень крупный заказ выполнили, – сказал я Чехову.
– Так, сейчас я вызываю машину и забираю трупы к судмедэксперту. Во-первых, необходимо установить личность погибших и найти их родственников...
– Если у них и есть родственники, то далеко, – сказал я Чехову, заворачивая их обратно в простыни.
– Не важно, – махнул рукой тот. – Во-вторых, нужно возбудить уголовное дело, провести экспертизу и выйти на преступников. Кстати, принадлежность простыней так же установима. Вас, Александр Анатольевич, благодарю за помощь. Возможно, вас уже сегодня арестуют. Но у вас есть смягчающие обстоятельства, так что суд будет к вам благосклонен.
Оставив мрачного Пихтина в подвале, мы с помощью того человека, что встречал меня, вытащили тела наверх и стали ждать машину.
* * *
Матвеич шел по дороге, громыхая своей тележкой, щурясь навстречу поднявшемуся солнцу. Он только что сбыл хорошую партию самогона в соседней деревне, и теперь ему вполне улыбалось счастье потратить немного лишних денег. Снег вдоль дороги был блестящ и гладок, и, казалось, в округе нет ни души.
103 
